Мозаика из жизни братьев меньших
Утром в зоосаде случилось настоящее ЧП!
Разыгравшись, волчонок, в пылу, азарте... ненарочно, абсолютно случайно! клыками... слегка поранил зайчишку.
— Ты что-ооооо! — заверещал косой, — я всё маме расскажу!
— А что такое «мама»? — опешил волчонок, почесав задней лапой за ухом.
— Мама?.. это... это что-то очень доброе, сильное, ОНО никогда не даст в обиду. Но, если честно, я свою маму не помню.
— И я, — с грустью провыл волчонок.
Зверята на площадке молодняка не помнили своих родителей...
Как они попали сюда? откуда прибыли? где обитали раньше? где их колыбель и сородичи? — не знал никто. Все одинаково пили парное молоко, тем были и сыты. Зайчата и волчата, телята и львята, козлята и тигрята, оленята и медвежата — у каждого была своя бутылочка с цветной наклейкой-рисунком. Только у бельчонка, к примеру, бутылочка махонькая, а у слонёнка с ведро.
Да, никто на площадке молодняка не помнил своих мам, не знал пап, не понимал, как оказался тут. И никто не считал, что сама ситуация, в которую они попали, — сказочная, а звери вокруг — диковинные, совсем-совсем на них не похожие. Все до одного малыши милые-премилые и дружные-предружные. Молодняк вместе рос, сообща взрослел, тюкаясь носом в преграды, жалобно мычал, ревел, блеял, чирикал, когда становилось нестерпимо больно и одиноко, а потом, накормленные, сытые, они засыпали, уткнувшись в тёплые животы друг другу, как крольчонок тигрёнку, или вовсе забравшись с лапами на голову, как цыплёнок львёнку. Это была одна большая семья! А если и разбивались на пары, кучковались, то совсем не по тем признакам, как принято в дикой природе. И скучали они друг по дружке, и плакали, по-настоящему, каждый на своём языке, но одинаково горючими слезами... Хорошо ли, плохо живут — они не знали, иной жизни не ведали, — не с чем сравнивать.
И вдруг небо рухнуло!..
Будто ураганом все деревья выдернули с корнями.
Словно ветром подняло всех зверушек и... — наотмашь шмякнуло об землю.
Волчонок, пусть нечаянно, поранил грызуна. «Поду-уумаешь!»
Как раньше, на том бы дело и кончилось...
Зверята не какие-нибудь паиньки-неженки: разве убережёшься в детстве от болячек, ссадин, ушибов... дело молодое. Но ведь тут другое совсем... Волчонок не бросился зализывать ранку зайчишке (как принято в зоояслях!) Нет... Нет!!! Глаза его налились кровью, он шарахнулся от косого, как от огня... заклацал зубами... зарычал, и, опустив глаза, с воем умчался прочь. Запах свежей крови ударил в голову львёнку, игравшему поблизости с косулей в салки... Лев тормознул всеми лапами, весь в пыли... и озорная грациозная подружка налетела на него со всего маху... оба завизжали от боли. (В общем, тоже хороши!) Шерсть на загривке у льва встопорщилась, искры побежали по шкуре... А медвежонок — тот вообще: кирзовой носопырой втянул влажной воздух да как рявкнет! Сбил лапой пенёк, на котором играли белки с горностаем, и... покатился кубарем под горку.
Бред!!! Что случилось?! Никто не понимал.
Ни старших наставников, ни признанного лидера-ровесника в зоосаде не было. О том, что именно лев считается царём зверей, никто понятия не имел. Не было у них «царей». Все были равны и уважали больше других слонёнка: он самый-самый добрый из всех... И вот, дабы хоть как-то уладить недоразумение, слонёнок объявил о созыве общего схода на зелёной поляне.
— Нельзя разбойничать, там, где живёшь! — в один голос заявили хорёк и лиса.
— А никто разбойничать и не собирается... Просто ужинать пора, — рысь грациозно потянулась, дрыгнула сперва одной задней лапой, потом другой и стала точить растущие когти о смолистый ствол ели. — У меня, например, щадящая медицинская диета — «1 стол». Прописана строго белковая пища: постное диетическое мясо, индейка, курица, телятина, крольчатина...
Все притихли, кролик попятился.
— А я ем, что найду: малину? — малину; рябину? — рябину; корешки? — корешки. Пусть и остальные так.
— Ты ещё предложи гербарий собирать, — рыкнул гепард.
— Почему нет?! Нужно сдерживать отрицательные эмоции, помнить: мы — братья! Если я начну заказывать свои излюбленные блюда, составлять меню, думая лишь о собственных вкусах и прихотях, всем жарко станет! — рявкнул медведь.
— Голосуем! Единогласно, — записал бобёр.
— Я же голосовал «против», — обиделся волчонок.
— Какая разница? Ты всегда против. Прикажешь под тебя подстраиваться?
— Не нравится? Катись отсюда! — поддержал ёжик. — Мы здесь как-нибудь без тебя.
— Зверята, не ссорьтесь! — пискнула белочка.
Носорог, слонёнок и жираф обступили волчонка:
— Как тебе не стыдно обижать маленьких!
volchonok 1— Я больше не буду... сорвалось.
— Что сорвалось?
— Сам не пойму... Заяц-беляк, вроде как обычно, игриво перескочил через нос, а меня словно ошпарили! — в ноздри как шибанёт чем-то сладким, аппетитным... Не смог удержаться. Не успел понять, зубы сами щёлкнули... Он как завизжит. Я клыки-то сразу разжал, выпустил...
— Как ты мог?
— Не знаю. Честно! Зайча мне давно снится... И сны какие-то неприличные... Стыдно даже сказать. Думал, пройдёт.
— Вы нас так всех съедите, всех до одного перережете, когда подрастёте, — грустно просвистела мудрая иволга плотоядным. — Охотьтесь-ка лучше за оградой. Кушайте лучше чужих, если организм требует. Страшно подумать... — иволга даже поперхнулась, — если нас съедят наши же молочные братья и сёстры. Чужакам-то мы и сами просто так не дадимся, сумеем постоять за себя, за свои гнёзда... А вы-то нам — родные души.
Больше никто не вымолвил ни слова...
Все, боясь смотреть в глаза друг другу, молча разбрелись по своим углам.
Не страх возможной боли, не угроза неминуемой расправы и возмездия остановили хищников. Нет. Стыд!.. Великий стыд и смущение явились той неодолимой преградой, которую ни волк, ни леопард, ни росомаха с гиеной не смогли переступить.
*
Зайчонок постепенно забыл страх... ужас... бр-ррр!
И вспоминал «недоразумение» с волчонком лишь когда рана при смене погоды начинала побаливать. С серым воспитанником они не были близкими друзьями, но уважение, основанное на родстве сиротских судеб, их сближало. Сейчас в рослом волке с великим трудом угадывался тот бесшабашный, душа нараспашку волчонок на безвольно-пляшущих лапках. И зайчишка вырос — время не стоит на месте — однако он смотрел на возмужавшего, заматеревшего волка с нескрываемым уважением, снизу вверх, как на старшего, успешного, более сильного брата. Теперь волк по очереди с медведем, рысью, львом и леопардом дежурили на территории зоосада, оберегая покой обитателей, не допуская нарушений правил общежития, делая замечания нарушителям дисциплины. Дежурный выделялся среди прочих питомцев красной повязкой на лапе, заметной издали, с устрашающим изображением светящейся оскаленной пасти.
В зоосаде отныне все и всегда неукоснительно соблюдали порядок.
Изредка хищники исчезали куда-то на всю ночь...
Волк, когда живот его подтягивал голод и он становится неделикатным, раздражительным, когда глаза его при виде овечки, кролика, курочки густо наливались... туманились алым, тоже исчезал до утра и появлялся упитанный, великодушный, густо испачканный свежей кровью, с пушинкой либо чужеродной ворсинкой, прилипшей на довольной морде. «Куда только девались агрессия, зло, кровожадность, которыми волк лучился вчера?» — изумлялся косой. А бордовые пятна на седой шерсти?.. Так спустя день-два они сойдут. В конце концов, у всех с рождения свои странности, индивидуальные особенности характера, пристрастия и вкусы.
Не все ж вегетарианцы...
Как складывалась жизнь по ту сторону забора, зайчишке и другим травоядным было невдомёк. (Говорить об этом считалось неприличным.) А выяснять большого желания не возникало. Главное, у них тут, внутри, царили тишь и гладь, мир и дружба.
Это ли не рай?
Рай. Рай в отдельно взятом, изолированном от остального леса зоосаде!
*
29.12.2016 г.
http://forum-ruslad.ru/index.php/9-uncategorised/1848-aleksandr-kostyunin-zoo-raj
