Дяде Ване сорок семь лет. Он — нищий. Он никогда не знал ни радости, ни отдыха. И вот теперь, когда его лучшие годы уже прошли, у него открылись глаза на ужасную правду. Он понял, что отдал лучшие годы, молодость, всего себя на служение ничтожеству. Он увидел, что его кумир — просто напыщенная бездарность, набитая претензиями и самомнением, «старый сухарь, ученая вобла».
Избалованный легко давшейся ему успешной карьерой, любовью женщин, работой на него дяди Вани и Сони, Серебряков бездушен, эгоистичен. За двадцать пять лет он ни разу не поблагодарил дядю Ваню, не прибавил ему ни копейки к его мизерному жалованью.
Приезд Серебрякова в имение нарушает весь строгий трудовой порядок в доме. Профессор тиранит всех окружающих своими капризами. Все в доме вынуждены заботиться только о нем. Дядя Ваня переживает тяжелое состояние человека, которому под старость пришлось убедиться в бессмысленности всей прожитой им жизни. Так он приходит к своему трагически запоздалому «бунту». Он как будто требует обратно свою загубленную жизнь. Влюбляется в жену профессора. Впервые в жизни начинает пить. Его удручают мысли о том, что все потеряно, жизнь пропала.
Профессор объявляет о своем проекте: продать имение, чтобы на вырученные деньги он мог жить в столице. Дядя Ваня потрясен. Мало того, что он отдал все свои средства и всю свою жизнь Серебрякову. Теперь, когда он стал стар, его вместе с Соней в благодарность за все гонят из родного угла.
«Бунт» дяди Вани заканчивается выстрелом в профессора. После этой кульминации дядя Ваня еще лелеет мысль о самоубийстве, но затем, под влиянием нежной и кроткой Сони, он возвращается опять к своему труду — все на того же Серебрякова.
Такова история жизни, отданной «идолу». Сколько таких никем не замечаемых тружеников отдавали свои лучшие силы счастью ничтожеств, ложным кумирам, убежденные в том, что служат своим трудом «общей идее», обманутые жизнью!
Доктор Астров, друг дяди Вани, говорит о жене Серебрякова, Елене Андреевне: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Она прекрасна, спора нет, но... ведь она только ест, спит, гуляет, чарует всех нас своей красотой — и больше ничего. У нее нет никаких обязанностей, на нее работают другие... Ведь так? А праздная жизнь не может быть чистою...»
Это говорит Астров, увлекшийся Еленой Андреевной, Астров, для которого, как и для других чеховских героев, такое огромное значение имеет красота. Но в красоте Елены Андреевны он чувствует нечто оскорбляющее чувство красивого. Ложная, нечистая красота не может внушить глубоко человеческого чувства.
Красиво то, что служит творчеству, созиданию. Страстно влюбленный в прелесть родной земли, в ее леса, сады, страдающий от того, что леса вырубаются хищнически, Астров говорит: «Да, я понимаю, если бы на месте этих истребленных лесов пролегли шоссе, железные дороги, если бы тут были заводы, фабрики, школы, — народ стал бы здоровее, богаче, умнее, но ведь тут ничего подобного! Везде те же болота, комары, то же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары... Разрушено уже почти все, но взамен не создано еще ничего». Астров скорбит о разрушении красоты земли, красоты человека.
Чуждая труду и творчеству Елена Андреевна, сама того не понимая, разрушает все красивое, большое, человеческое, что встречается на ее пути. Она — хищница, которая сама не понимает этого. Она разрушила дружбу и возможную любовь Астрова и Сони.
Разрушив чужое счастье, Елена Андреевна не способна создать счастье ни себе самой, ни Астрову. Она опустошает других так же бессмысленно, бесцельно, как бесцельно влачится по жизни и ее пустая красота, не способная служить счастью.
Уезжает из имения Серебряков с Еленой Андреевной. Уезжает Астров, навсегда уходит он из жизни Сони. Но все уже стало по-другому в их жизни. Навсегда ушли из нее надежды.
Мудрость финала пьесы заключается в том, что упоминание о «жизни светлой, прекрасной, изящной» — это упоминание о той жизни, которой заслуживают и Соня, и дядя Ваня, и Астров, и множество «маленьких» людей, тружеников, отдающих всю свою жизнь счастью других...
А над всей этой беспросветной жизнью «маленьких» людей, над темной, злой силой разрушения поднимается чеховская мечта о той будущей жизни, когда все в человеке будет прекрасно. И, как всегда у Чехова, представление о прекрасном сливается с представлением о правде, о творческом труде. Правда и труд — основа, вечный живой источник красоты. И жизнь должна быть такою, чтобы душевная сила, самопожертвование, самоотверженное трудолюбие не расхищались, не служили ложным кумирам, чтобы не Серебряковы задавали тон в жизни, а Астровы, дяди Вани, Сони могли украсить родную землю творческим, свободным трудом.
Героям "Дяди Вани" верили и сопереживали. М. Горький признавался: "...смотрел и плакал, как баба, хотя я человек нервный. Ваш дядя Ваня - это совершенство". Пьеса укрепляла надежду на то, что со временем люди непременно увидят "жизнь изящную, прекрасную и светлую".
Как все это ясно и доступно показано в советском художественном фильме Андрея Кончаловского «Дядя Ваня», где главные роли исполнили великие актеры Ф.Бондарчук, И.Смоктуновский..
Я, как зритель, с нетерпением ждала встречи с героями пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня» на сцене драматического театра им. А.С.Пушкина в г. Красноярске. Но встреча эта оказалась не только безрадостной, но и протестной.
В течение 4 часов по сцене метались герои пьесы в современных костюмах (женские персонажи — в брюках) возле одного-единственного стола (из всех декораций) с бутылками водки в руках... и говорили... говорили чеховские монологи... Они безостановочно пили водку, роняя на столе бутылки, запихивали себе в рот капусту , облизывали пальцы, падали под стол, драли друг друга за волосы и (о,Боже!) - развалясь на столе среди бутылок, были готовы к совершению сексуальных утех....
Некоторые зрители , не понимая происходящего на сцене, спрашивали друг у друга: « А это что мы смотрим? По Чехову???...» Было как-то даже неловко и стыдно сидеть в зале, видя происходящий на сцене вертеп, ничем даже не напоминающий содержание драмы А.П.Чехова. После первого перерыва в зале зрителей значительно поуменьшилось. Оставшиеся же надеялись на что-то... Но чуда не произошло. Зрители явно попали не на тот спектакль... На выходе из театра слышались возмущенные реплики: «докатилась культура...», « как не стыдно драматическому театру извращать классику..», « это плевок в русскую культуру» и прочие...
Добился ли своей цели заезжий к нам культурный деятель Анатолий Ледуховский, поставивший эту пьесу на нашей сцене? Пусть это останется на его совести. Но за извращение драмы А.П.Чехова я никогда его не назову режиссером, да, это деятель, причем, очень низкого пошиба...
У меня уже не первый раз (сходные чувства родились после просмотра спектакля «Метель» по А.С.Пушкину) возникает один и тот же вопрос: Зачем извращать классические произведения??? Они написаны для нас историей. Прежде, чем за них браться, надо хорошо изучить ту эпоху, когда жил и творил автор.
Классику надо сохранять и беречь как историю своей страны!
Ответ у меня тоже есть на свой вопрос: на глазах идет целенаправленное уничтожение русской классической культуры, враги России и русского народа изощренно делают свое дело. И мой протест — это глас вопиющего в пустыне. Надо всем вместе выражать протест против хамства и разрушения всего нашего-русского!
Подробнее:
http://forum-ruslad.ru/index.php/9-uncategorised/1901-a-p-elesina-vse-o-dyade-vane
