Сергей Каширин. Возьми себе в пример героя. Во имя русского духа

                   Раздумья

               при открытии памятника герою Бородина

                         Петру Петровичу Коновницыну

                        в древнерусском городе Гдове 

   Патриотическое волнение, конечно же, побуждает здесь к вполне обоснованному национальному пафосу. Однако не пафоса ради, а как самое существенное для темы, необходимо подчеркнуть, что событие это имеет не только общероссийское, но и общерусское значение. Оно особо знаменательно не только для Гдова, не только для Гдовского района и не только для Псковской области, а для всей России и для всего Русского мира, для всех русских людей в ближнем и дальнем зарубежье.

   А это требует от нас не просто жаркого всплеска эмоций, но серьезного, трезвого, вдумчивого осмысления. В меру наших возможностей, что называется, пораскинем мозгами. Как того жизнь, обстоятельства требуют, поразмыслим. Призадумаемся.

   Есть такое исторически обоснованное наблюдение:

   Чтобы убить народ, надо сперва убить его память.

   А наша русская историческая память, скажем сразу без обиняков, до недавнего времени была если и не убита, то крепко притюкнута, замордована, изощренно выхолощена.

   Как так? А вот так. Оглянемся.

     Что такое памятник? В расхожем обиходном понимании – надгробие, изваяние, скульптура, монумент. К прискорбию нашему, тысячи русских памятников были разрушены, взорваны, снесены буквально повсеместно. Уж на что захолустный уголок - соседняя с Гдовом деревушка Кярово, где вдовой генерала Коновницына был установлен его бронзовый бюст, но варвары от культуры и сюда добрались, уничтожили памятник герою Бородинского сражения. [А ведь был не только памятник. Губернатор Псковщины в 1912 г извещал департамент Правительства, что «Гробница графа Коновницына находится в церкви имения, у левого клироса перед гробницей, где почивает прах графа, находится на мраморной подставке.» - Ред.]

   Словом, вот вам конкретный живой пример уничтожения народной памяти. По себе сужу. Живу в древнем городке Гдове с 1953 года, а и знать не знал, и слышать не слышал, что в нашей русской глубинке был памятник замечательному русскому человеку. Поэтому и о человеке этом почти ничего не знал. Краем уха что-то слышал, но о его величии и не подозревал.

Так ведь и не один я такой. Все местные мои сверстники не знали. Тем более не знали и не знают подрастающие поколения. Вот вам и ответ на то, зачем уничтожались памятники русской самоотверженности в труде и в ратном строю, русского народного героизма, русской славы.

Чтобы русский народ постепенно забывал о славе и величии своих великих предков, о своей великой и героической истории, а помнил только то, что дозволялось и определялось очередным (и нередко русофобствующим) начальством.

   То есть нам преподносилась и доныне вещается однобокая правда, полуправда. А полуправда, как известно, та же ложь. Даже хуже лжи.

    Кстати, когда памятник перед открытием стоял еще задрапированный, я подошел посмотреть надписи на постаменте. Сразу же привлекает строка:

           Генералу Петру Петровичу Коновницыну

     от благодарных потомков и жителей России.

   И вдруг какой-то незнакомый мне прохожий, приостановясь, этак с ученым видом знатока многозначительно хмыкнул:

   -- Царский генерал!..

   Так вот и резануло слух. Этакий, видите ли, высокомерный укор тем малосмыслящим, по чьей инициативе и на чьи добровольные пожертвования памятник отлит в Минске, доставлен к нам в Гдов и установлен. Ему и невдомек, этому умнику, как он убог в своем историческом невежестве. Хотя, конечно, в том и не виноват, просто рос и воспитывался в такое время.

   А следом, представьте себе, и еще тому пример. Подходит этакая, не скажу – расфуфыренная, но привлекательно принаряженная женщина, затевает разговор, Так и так, была учительницей, была завучем, люблю историю, много читала про Коновницына, говорит о себе, и вдруг этак с осуждением роняет:

   -- А что же они так поздно спохватились? Двести лет не помнили, а тут кинулись памятник ставить…

   Комментировать, как видите, излишне. Ей словно бы и невдомек, какие зигзаги в судьбе русского народа произошли за эти двести лет, кто и почему памятник не ставил, кто сегодня ставит и кто в чем повинен. Вот так мы знаем своих великих русских деятелей, свою русскую историю, причины и виновников ее фальсификации.

   А на конкретном примере установки памятника Коновницыну в самый раз подумать о том, что патриотическая справедливость, что историческая правда рано или поздно пробьются сквозь навалы лжи, победят, восторжествуют. Вот – двести лет преднамеренного, злонамеренного забвения, а память русского народа пробудила, воскресила приглушенную историческую правду и воздала должное замечательному русскому герою. Только вот грех-то какой, вот беда -- это, как ни печально, словно нашим таким вот умникам (даже «образованцам») и невдомек.

   Право, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. И опять нельзя не призадуматься с печалью. Сколько же у нас теперь Иванов, не помнящих родства?! Сама мысль о том ошарашивает, глубоко огорчает, поэтому еще и еще раз попытаемся рассмотреть вопрос наших сегодняшних раздумий.

   7 ноября 2015 года стечение обстоятельств повлекло меня на участие последовательно в двух празднично-торжественных мероприятиях. По приглашению нашего райкома КПРФ в 12.00 на открытие памятника гдовичам Героям Советского Союза, героям Великой Отечественной войны, а в 14.00 по приглашению патриотической общественности – на открытие памятника нашему замечательному земляку герою Отечественной войны 1812 года Петру Петровичу Коновницыну.

   И это – в нашем исконно русском, древнерусском городе Гдове. Ну, скажите, можно ли тут остаться отстраненно безучастным? Да конечно же тут и сумятица взбудораженных чувств, и от мыслей, говоря попросту, голова кругом. Когда-то Белинский сказал, что нигде сердце русского не бьется так сильно, как в Москве. А мне вот здесь и сейчас подумалось, что нигде сердце русского не бьется так сильно, как в нашем древнерусском Гдове – ровеснике России.

Вдобавок и такой из ряда вон выходящий факт. 4 ноября по телевизору поведали, что в Москве при праздновании Дня народного единства установлен огромный, кажется, как уловил слухом, семиметровый памятник Владимиру Крестителю Руси. И прихотливая мысль вдруг шарахнулась в некую мистическую крайность. Истинно, странные иногда бывают сближения. Тот Владимир, который Креститель, сносил, уничтожал статуи славянорусских богов – Ярилы, Перуна, Сварога, Стрибога, второй, тоже Владимир, памятники царской России. Тот – якобы сама святость и другой – также сакрализован, а общий исторический результат у обоих – стертая народная память о наших корневых русских святынях…

   Есть над чем оторопело призадуматься. В крови, что ли, у нас, русских, не ценить, перечеркивать-зачеркивать, разрушать, отвергать свое прошлое, начинать свою историю заново, с нуля? Дурь какая-то, что ли, наваждение черной магии? Или тут подспудно кроется нечто еще более страшное?.. Вплоть до истинно мистического?..

   Волнующая торжественность нашего митинга убедительно демонстрирует, что наша русская память еще не до конца замордована, жива. И сколь это ни грустно, даже как бы подчеркнуто отдельный, подчеркнуто самостоятельный сегодняшний митинг, проведенный гдовской партячейкой КПРФ, вольное или невольное тому подтверждение. Формально у них там своя особость, не в пример нашей. А ведь, сознавая или не сознавая того, это соперничество, это своего рода соревнование в установке памятников имеет одну и ту же направленность – патриотическую. Мы делаем одно патриотическое дело – возрождаем и утверждаем русскую национальную память. Остается лишь грустно сожалеть, что как-то вот так, поврозь.

   А это же для всех нас, русских, через годы, через века гремит гордый голос нашего гениального русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова:

         Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана.

Ведь были ж схватки боевые,

Да говорят, еще какие,

Недаром помнит вся Россия,

Про день Бородина!..

Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя,

Богатыри – не вы!..

   И еще сразу вспоминается царский генерал -- не потерпевший ни одного поражения генералиссимус Александр Васильевич Суворов. Его «Наука побеждать» и отечески священный завет:  

   «Возьми себе в пример героя, иди за ним, догони его, обгони его – слава тебе!»

   Можем мы сказать нашему сегодняшнему юноше: «Возьми себе в пример героя Бородино Петра Петровича Коновницына?» Несомненно! Да еще и пояснить: он – наш, русский, местный! Он когда-то с молоком русской матери впитывал любовь к нашей родной древнерусской земле. Будь на него похожим в своих мечтах и делах!..

   Казалось, ни один самый твердокаменный из твердокаменных большевик возражать не посмеет. Увы, как мы видим, выискиваются, смеют. Быть может, не ведают, что творят. Впрочем, мы знаем, откуда они берутся и откуда их твердокаменность проистекает.

 Вспомним, как один великий гений всех времен был замечен в варварском деле уничтожения памятников дореволюционной России еще и азартно личный тому пример показал. С группой соратников накинул петлю на скульптуру императора Александра I, под чьим водительством победоносные русские войска входили в Париж, двумя руками вцепился за веревку, скомандовал «Раз-два, взяли!»-- и величественный памятник грохнулся на булыжную мостовую. Но вот , что знаменательно – тот самый памятник, вдребезги разбитый, вновь воскрес у стен Кремля, где высится в Александровском саду в окружении победных символов 1812 года.

   Что тут скажешь? Память о великих делах не сокрушима.

   А в природе есть неписаный, но неотвратимый закон возмездия. Попросту, по русской народной пословице: не копай другому яму – сам в нее ввалишься!

Или вот еще личный пример распрекрасного вождя № 2 в 1917 г.. Перед тем как снести памятник белому генералу Скобелеву, его обшили досками, и на первомайском митинге 1918 года главковерх мировой революции Лев Троцкий, он же – Лейба Бронштейн, произнес с этого сооружения зажигательную речь, попирая память царского генерала своими палаческими сапогами.

Белым генералом Скобелева называли за то, что в самые ожесточенные моменты сражений, увлекая личным примером, он под градом свинца вел войско в атаку, будучи одетым в белый мундир, в белой фуражке и на белом коне. Надо ли говорить, как это воодушевляло солдат. И что поразительно: проявляя чудеса храбрости в самых ожесточенных схватках, он ни разу не был даже ранен. Воистину смелого пуля боится, смелого штык не берет.

   Гордо гремел патриотический призыв белого генерала Скобелева: «Напишем на нашем знамени: «Россия для русских!» -- и поднимем его выше и выше!» И однако же, тот, снесенный навсегда памятник, вновь воскрес в нашей столице. Не одолел троцкистский штык народную память о великом воине.

     По воспоминаниям современников таким же подлинно русским был и Петр Петрович Коновницын. Вот здесь на постаменте открытого у нас памятника читаем: «Дороже жизни мне честь моя и добродетель».

   Невольно приостанавливаешь внимание, повторяешь: «Дороже жизни…»

   И вот вам один из примеров монументальной пропаганды. Не сомневаюсь, что любой человек, пусть в летах или совсем еще мальчишка - школьник, прочтя, призадумается, повторит: « Дороже жизни мне честь моя и добродетель…Честь моя и добродетель...» И это не может не оставить в душе, в памяти четко впечатанную зарубку.

   Генерал Петр Петрович Коновницын действительно являл собой образец бесстрашия , храбрости и добродетели. В сражении под Смоленском был ранен, но оставался в строю. Спешно, форсированным маршем приведя свою дивизию под Бородино к Багратионовым флешам, где тяжело раненного Багратиона солдаты на руках вынесли с поля боя, с ходу , с походного марша ударом в штыки выбил оттуда французов.

   В Бородинском сражении, под его командованием находилось 30 тысяч человек. Он был дважды контужен, но, превозмогая боль, продолжал руководить войсками.

     На совете в Филях Коновницын был категорически против отступления, и когда Кутузов отдал приказ оставить Москву, глухо застонал от душевной боли. «У меня волосы встали дыбом,»-- признался потом. Ужаснулся приказу без боя сдать первопрестольную.

     Вот как человек любил свою Родину, нашу великую Россию. Да у меня грудь разрывается от восторга вспоминать , от счастья говорить об этом великом русском человеке. А память о нем и таких, как он, пытались предать забвению. Да это же, называя вещи своими именами, антинародное, антирусское преступление. Забудем? Простим? Не думаю. Нет тому преступлению срока давности! Нет и не будет!

   Несмотря на недомогание и обещание Кутузову не рисковать так отчаянно своей жизнью, Коновницын лично командовал битвами при Тарутине и Малоярославце. И везде шел ведущим атакующих и контратакующих колонн. По просьбе Кутузова и всех генералов встал тогда во главе генерального штаба армии. Заняв этот труднейший пост, из дезорганизованной и раздробленной при отступлении русской армии сформировал такую армию, которая побила в дальнейшем и Наполеона, и всю объединившуюся против нас Европу.

   Вот какого масштаба был человек – военный и государственный деятель.

   20 апреля 1813 года, руководя войсками опять же непосредственно на поле боя, Коновницын был ранен в третий раз. Причем так тяжело ранен, что рана оказалась опасной для жизни. На позиции находился Александр 1.Обеспокоенный император поспешил лично навестить Петра Петровича в походном лазарете.

   Боевая деятельность Коновницына была отмечена Золотой шпагой «За храбрость» с алмазами и всеми российскими орденами, единственно кроме ордена Андрея Первозванного. Он также имел медали: золотую, серебряную и дворянскую, иностранные ордена – прусский, австрийский, французский и баварский. Мать императора Мария Федоровна назвала Коновницына человеком изысканной храбрости и рекомендовала без страха и сомнения следовать его советам, как если бы его приказы исходили от самого государя.

   В декабря 1815 года Коновницын был назначен на должность Военного министра, введен в Государственный совет, Комитет министров и Сенат. В 1819 году возведен в графское достоинство.

   О беззаветной русскости Петра Петровича Коновницына красноречиво говорит его, как сказали бы сегодня, националистический завет. «Никогда, -- требовал он, -- я не дам иностранцу звания генерала. Давайте им денег сколько хотите, но не давайте почестей, потому что это наемники».

     Великий наш русский писатель Лев Толстой запечатлел образ Коновницына в его великом романе «Война и мир». Сыновья Петра Петровича Иван и Петр состояли в Северном тайном обществе декабристов. Петр был осужден по десятому разряду, Иван прощен «ради заслуг покойного отца». Дочь Елизавета, бывшая замужем за декабристом Нарышкиным, добровольно последовала за ним в ссылку на сибирскую каторгу.

   Какая же замечательная, истинно русская семья! Жизнь и доблестная деятельность Петра Петровича Коновницына, жизнь и судьба его семьи – да это же нетленные страницы русской истории. Царский полный генерал Коновницын – это же наша легенда, наша русская гордость, наша русская удаль, доблесть и слава, наша вечная гордая русская память. Вот на какую память покушались троцкисты.

     А чем отличился сам вождь № 2 Лейба Бронштейн-Троцкий? Тем, что командовал войсками, сидя в комфортабельном бронированном вагоне. И если в бою с белыми фронт красных отступал, главковерх, то бишь, видите ли, главный верховный главнокомандующий всей мировой революции отдавал приказ каждого десятого красноармейца -- расстрелять! И являл личный тому пример -- расстреливал собственноручно.

   Нет, я не из антисемитских побуждений наряду с большевистским псевдонимом напоминаю его еврейские имя и фамилию. Говорю к тому, что никто из царских генералов до такой палаческой кровожадности к своим войскам не опускался. Ни один. Никогда.

   А тут еще такой исторический факт. В августе 1918 года в уездном городе Свияжске в «Красном саду» большевистской властью был открыт памятник… Кому бы вы думали?.. Представьте себе – библейски знаменитому предателю Иуде. Тифозная вошь оскорбилась бы сравнением с предателем, говорил Максим Горький, а тут – памятник! Причем председатель горсовета, по свидетельству присутствовавшего там датского торгового агента Хеннинга Келера, явно ненормальный рыжий троцкист, путаясь, произнес пафосную речь. После чего состоялся парад двух полков Красной Армии, выделенных с фронта по случаю такого торжества личным распоряжением Лейбы Бронштейна-Троцкого. Во славу Иуды…

     Выдающийся главковерх? Главпалач!

     Меж тем в печати проскользнули сведения, что памятников Иуде было открыто даже несколько, будто бы около семи. С таких вот героев предлагалось брать пример для подражания. И если оглянуться, -- небезуспешно. Ведь ныне, поистине, не счесть иудиных подражателей.

   В порыве вполне понятного негодования вчерашний коммунист и участник Великой Отечественной войны, фронтовик, боевой летчик-штурмовик, пилот знаменитого Ил-2, который фашисты называли летающим танком и черной смертью, Александр Зиновьев с болью в сердце писал: «Так позорно не вел себя ни один народ. Позор!»

   Не верится? Читайте его книгу «Посткоммунистическая Россия», изданную в Москве в 1996 году, страница 62.

   Скажете, а разве сегодня меньше иуд от так называемой демократии? Да в том-то и дело. И если библейский Иуда предал Христа за тридцать сребреников, то сегодняшние демократически-рыночные иуды предают русский народ за миллиарды.

   Горько? Обидно? Стыдно?

   Да, стыдно. Да, горько. Но правда есть правда, и какой бы горькой она ни была, надо смотреть правде в глаза и делать выводы. Есть такая воинская заповедь: если тебе грозит опасность, повернись к ней лицом, чтобы видеть, с кем имеешь дело и дать отпор. Иначе – гроб…

                                                         ***

   Так и в нашем раздумье о памятниках. Сколько было разрушено, снесено памятников древней России, и не сочтешь. Вспомним хотя бы, как наиболее показательные, не отдельным великим людям, а крупномасштабные. К примеру, Московский Кафедральный во имя Христа Спасителя уникально величественный собор. Высота – 104 метра, одновременно вмещал 10 000 прихожан. Возведен на народные пожертвование. При сборе средств каждый вносил посильную, пусть копеечную, но обязательную, лепту. И был это не просто культовый храм, а исторический памятник, пантеон отечественной воинской славы, символ непобедимости русского народа.

   За архитектурно-художественные достоинства храм называли сокровищем, жемчужиной ,восьмым чудом света. А особая его ценность – мемориальная. В крипте – нижнем этаже собора были захоронены герои Отечественной войны 1812 года. На 59 стенах нижней обходной галереи находилось 117 огромных скрижалей с описанием хода боевых действий тех грозных дней. 6 мраморных стен были посвящены Бородинской битве. На одной в позолоте – слова общенародной скорби: «Выбыло из строя нижних чинов – 45 000». Так же в позолоте названия воинских частей, принимавших участие в сражениях, перечисление всех до единого оставшихся в живых и павших с указанием воинских званий. На особой мемориальной доске – завет: «Да будет стоять сей храм века, вознося славу русскому народу!»

   Казалось бы, поднимется ли у кого рука на такую святыню? Поднялась! В Свияжске памятник Иуде открывал какой-то неизвестный рыжий прихвостень «Главковерха революции», а в столице России – Москве рубильник взрывного устройства собственноручно включал небезызвестный большевик Лазарь Моисеевич Каганович. Да еще с глумливым злорадством: «Мы задерем подол Матушке-России!»

   Снесли построенную в Москве как памятник избавления от татаро-монгольского нашествия Владимирскую церковь.

     По завещанию жены Дмитрия Донского, чтоб не прервалась связь поколений, вечно, пока стоит Россия, должна была гореть свеча на могилах героев Куликовской битвы Осляби и Пересвета в Симоновом монастыре. Здесь расположили компрессорную электромеханического завода «Динамо», чтобы над прахом, над костями святых русских иноков грохотали мощные компрессоры.

   Казанский собор на Красной площади, возведенный по обету князя Димитрия Пожарского в честь освобождения Москвы от польских интервентов Лжедмитрия, снесли и на его месте построили общественный туалет.

   В Санкт-Петербурге в честь победы над Наполеоном была возведена Покровская церковь. Разрушили, снесли, и на ее месте тоже открыли общественный туалет. Такое вот не единичное глумление. Дикари устраивали оголтелые пляски на костях поверженных врагов. Глумились над побежденными.  

     Отчетливо не нечаянные сближения! Забудем, вчерашние товарищи? Забудем, и по сю пору несгибаемые твердокаменные большевики?   Забудем, сегодняшние господа из вчерашних товарищей? Забудем, «новые русские»? Забудем, ограбившие народ так называемые господа-демократы? Верноподданно промолчим?

   Нет уж, товарищи и господа, извините-подвиньтесь. За всех расписываться неправомерно, но в душе, в памяти истинно русского человека, в памяти русского народа рана незаживающая. А что у кого болит, тот о том и вопит.

   По завещанию Кутузова вечно неприкосновенным должен был возвышаться мемориал на Бородинском поле. Все до единого памятники разрушили. В том числе громаду-монумент над прахом Багратиона.

   По специальной разнарядке все бывшие губернские центры должны были уничтожить и уничтожали свои Кафедральные соборы. А они, как правило, были приходами воинских частей.

   Демонстративно разрушили Преображенский Кафедральный собор с усыпальницей Козьмы Минина в Нижнем Новгороде. Останки национального героя были свалены в ящик и почти тридцать лет валялись затем в фондовом хламе.

   Такое же кощунство было проявлено и в отношении к мощам Александро-Невской лавры в Петербурге.   На родине Александра Невского в Переславле-Залесском было взорвано 17 церквей. Возле каждой церкви обычно располагался погост. Косточки белые, косточки русские…

   В Костроме было снесено 16 памятников – шедевров русского зодчества. В том числе памятник простому русскому мужику – Ивану Сусанину…

   Перечень нескончаем. Приостановимся. Еще и еще раз оглянемся. Поразмыслим.

   Что такое памятник? По корневой основе термин «памятник» от слова – память. Памятники – это именно монументальная, то есть вечная пропаганда, вечный призыв помнить своих героев, свою героическую историю. Каждый из выше названных памятников – это судьбоносная веха в истории России, истории великого русского народа. Как же можно было поднять руку на такие святыни?

   Риторический вопрос. Историками давно установлено: лишенный своей исторической памяти, поверженный в беспамятство народ обреченно вымирал, погибал. Значит, чтобы уничтожить народ, надо сперва погубить его память.  

                                                                  ***

   Скажете, весь этот огород моих подчеркнуто русофильских патриотических раздумий я горожу, односторонне нагнетая страсти. Дескать, чтобы оправдать и возвысить нынешний так называемый демократически-рыночный режим. Да разрази меня громом, если так. Нет, просто ранее ничего из приводимых фактов не знал, их от меня, офицера и коммуниста с многолетним стажем, наглухо скрывали.

   Можете сказать, сам виноват – не любознательным был. Оправдываться не стану, допустим. Но ведь ни в Курской спецшколе ВВС, ни в одном из лучших в стране Энгельском училище военных летчиков, ни в Ленинградском Государственном университете, где набирался ума-разума, ни один ученый муж мне о том ни гу-гу. Как и вообще никому ни звука. Как вам это нравится, а?

   Прямо говоря, из меня и таких же доверчивых простофиль делали безмозглых Иванов, не помнящих родства. И трудно сказать, чего даже сегодня в русском народе больше – исторического беспамятства или русской генетической памяти и незамутненного русского духа. Ведь даже довольно-таки известный историк Лев Гумилев, говоря о современности, сокрушался, что в русском народе угасла пассионарность, пугает едва ли не полный упадок сил и – что особенно страшно – упадок русского духа.

     Скажете, а разве ныне все спецхраны вскрыты? Разве нынче мало русоненавистников, явных и тайных, которые продолжают свое черное дело? Но сколь ни таи, ничего нет тайного, что рано или поздно не стало бы явным. Люди видят, народ в конце концов прозревает,

Как уничтожались и уничтожаются якобы неперспективные вымирающие русские деревни, сегодня неперспективными объявляются и вымирают малые русские города. Не без оснований раздаются тревожные голоса, что если так пойдет и дальше, то в результате победоносного шествия олигархической прихватизации великий русский народ повторит судьбу то ли древних эллинов, то ли индейцев.

Но вот сегодня с отрадой вижу и нечто иное. Истинно сбывается русская народная сказка о пробуждающемся после колдовскими чарами навеянного сна русском богатыре. Помните, его удивление: «Как же долго я спал!?» Даже в русской глубинке, в провинциальных древнерусских недрах все заметнее, все явственнее пробуждается историческая память, пробуждается и возрождается созидательный и несокрушимый русский дух.

   Пробуждается! Возрождается! Мы же отчетливо помним, знаем, что еще совсем недавно считалось чуть ли не бранным слово «патриот». Ка твердили нам еще недавно: «Патритизм – пледнее прибежище негодяев». Еще и поныне чуть ли не под запретом слова«русский, русские». Русский народ даже не упоминается в сегодняшней нашей Конституции, словно такового никогда и не было, и нет. Однако же мы все явственнее, все отчетливее ощущаем, как в идеологическом тумане-дурмане веет свежим ветром русского духа.

   Пробуждение, к сожалению, не столь энергично, как того хотелось бы. Это пока что всего лишь ростки, но, как всякие ростки, они пробиваются, тянутся к свету, к жизни, и если ребенок родился, значит будет, должен расти.

   Сказано же, есть время разбрасывать камни, и есть время собирать. Собирать, разумеется, много труднее, потому и медленнее. Но опять же на примере нашего провинциального древнерусского Гдова приметы возрождения России, пробуждения и возрождения русского духа уже не так и редки.

     Оглянемся. Из шести взорванных в Гдове на месте православной церкви, где когда-то перед битвой с тевтонскими крестоносцами молился Александр Невский, по инициативе и самоотверженными трудами протоиерея о. Михаила восстановлен православный храм.

   На месте Ледового побоища широким кругом патриотов Святому князю Александру Невскому установлены Памятный крест и бронзовый бюст, отлитый рабочими бесплатно на петербургском заводе.

   Возле руин древнерусской крепости, построенной в 1431 году, установлен щит с описанием ее военно-инженерной оборонной значимости.

   При въезде в наш древнерусский город со стороны Петербурга и со стороны Пскова на монументальных стелах установлены доски с цифрой исторически уникальной даты рождения – 862.

   Еще недавно даже не упоминалось о том, что сын репрессированного гдовского священника Николай Семенович Молчанов стал врачом, затем профессором, доктором медицинских наук, генерал-лейтенантом медицинской службы, главным терапевтом Советских Вооруженных сил, без подписи которого нашим космонавтам не разрешали полет. Ныне на доме, где он родился и который твердокаменные большевики пренебрежительно называют поповским, патриотической русской общественностью установлена мемориальная доска.

   Еще недавно даже не упоминалась фамилия предводителя гдовского дворянства, доблестного военачальника царской армии, героя Бородино Петра Петровича Коновницына. Ныне в старинном парке возле родового дворянского гнезда и места упокоения патриотической общественностью установлен его бюст, изваянный из камня «под бронзу»на личные средства скульпторов.

   В чарующе красивой березовой роще, далеко известной под наименованием «Роща памяти», молодежь гдовского поискового отряда «Неизвестный солдат» восстановила землянку и бруствер окопов Второй мировой войны. Здесь же открыты памятники 118 стрелковой дивизии и летчикам 54 скоростного бомбардировочного полка. Ну как не отдать благодарно русский поклон, ведь я и сам служил в этой прославленной авиационной части, возвратившейся для базирования на местный аэродром из –под Берлина. Это ведь тоже уже страница истории.

   И как торжественный в этой сюите мажорный аккорд – открытие памятника герою Бородино Петру Петровичу Коновницыну. Скульптуру из бронзы отлили на минском заводе в Белоруссии и доставили на средства, добровольно пожертвованные широким кругом патриотически мыслящих гдовичей. Как когда-то на возведение Храма Христа Спасителя средства собирали простые русские люди буквально по копеечке, так и у нас сегодня каждый добровольно вносил посильную лепту. С миру по нитке – голому рубашка.

   И тут в мои раздумья закономерно, так сказать, по теме, вклинивается лично пережитый эпизод. Захотелось сказать: а я ведь видел, видел, встречался и разговаривал с двумя молодыми Коновницынами.

   Дело было так. Захожу однажды в наш Гдовский краеведческий музей, смотрю – сидят, о чем-то заинтересованно беседуют с тогдашним директором Верой Владимировной Беляковой каких-то два незнакомых парня. По виду совсем еще юные, по первому впечатлению – выпускники десятого класса. Бравые такие, молодцеватые. И что было необычно и неожиданно для меня – при моем появлении разом встали и молодцевато приосанились.

   Было в их стройности нечто вышколенно армейское. Я тогда уже уволился с военной службы, был в штатском, а они словно подчиненные перед командиром – навытяжку. Это даже несколько смутило меня.

   -Чего это вы вскочили? – спрашиваю. – Прямо-таки как солдаты перед офицером. Допризывники?..

   -- Вы старший, -- почтительно так отвечают.

   -- Это наши дорогие гости из Америки, -- спешит пояснить Вера Владимировна. – Правнуки графа Коновницына…

     Чего?..Из Америки?.. Дорогие?..Это меня и вовсе взбеленило. И не без конкретной причины. В государственном архиве в Петербурге сохранилось множество жалоб крестьян на помещиков. В том числе за 1826 год из Гдовского уезда села Кярово. «Ее Сиятельство Графиня Анна Ивановна Коновницына, -- писали крестьяне, -- берет с нас по 100 рублей оброку и не довольствуясь сим, употребляет нас в работу по три дня еженедельно…»

   Далее шло подробное описание того, как жадная госпожа с них буквально семь шкур дерет, завершаемое слезным прошением: «Сию жалобу с истинным показанием и бедственную участь нашу с благовением повергаем к священным стопам Вашего Императорского Величества и осмеливаемся всеподданно просить от всего нашего общества возоживить нашу страдательную и обременительную жизнь.(фонд 1286) .

   Ага, смекаю, вот оно что! Белякова хвастается, что она из купеческой семьи, а эти – из дворянской. Свой свояка… Тьфу! Вишь, заявились дворянчики белогвардейские. Наследнички крепостников, эксплуататоров. Небось в связи с падением Советской власти на родовое поместье претензии предъявлять…

Конечно же, мысли – роем. Улица Белоцерковец, на которой живу, раньше называлась Юбилейной. В честь того, что благодарные гдовские крестьяне, отмечая какой-то там юбилей императора Александра Второго за отмену крепостного права за счет своих пожертвований воздвигли ему в Гдовской крепости памятник аккурат в створе улицы. Памятник в 1918 взорвали. Тяжело больного внука Коновницына Алешу на простыне вынесли из больницы, бросили в канаву и застрелили.

   А в мемуарах маршала Красовского «Моя жизнь в авиации» довелось прочесть, что в их авиаотряде, перешедшем на сторону красных, служили два офицера Коновницыны. В контрреволюционности не замечены, но поскольку дворянские отпрыски из графьев...

- Поговорил с гостями. И подивился чистой русской речи. Родившиеся и выросшие на чужбине, не забыли, не забыли родного русского языка. О великий и могучий русский язык!.. Только вот глаза, взгляд…

   Не знаю даже, как описать…Внимательный такой, живой, заинтересованный, но вместе с тем устремленный глубоко внутрь себя. Словно отрешенность какая. Что там – внутри, в душе, какие мысли, какие чувства, переживания?

   -- Хотели бы вернуться? – пристрастно пытаю.

   -- Ой, -- встрепенулись,-- вы еще спрашиваете!

   И, смотрю, Пушкина перефразируют:

   -- Нам целый мир --чужбина,

   Отечество – нам Кярово село…

   -- Дворянское гнездо, -- подсказываю, может, не очень тактично, подначиваю. Большевик, большевик во мне еще говорит: помещичье поместье в деревне Кярово. Усадьба богачей, эксплуататоров…

   -- А как же?! – слышу. -- Здесь же усыпальница нашего древнего русского рода. И Петр Петрович там упокоен…

   -- Тянет? – само собой вырывается вырывается.

   А чего спрашивать! Пушкин о том сказал – лучше не скажешь:

И хоть бесчувственному телу

Равно где в прахе истлевать,

А все же к милому пределу

Хотелось ближе бы лежать…

   «Так возвращайтесь!» -- подумал и… осекся. Возможно ли и будет ли когда-нибудь возможно? Истинно пушкинский вздох вырвался:

О, если б голос мой умел сердца тревожить!..

   Таких, как герой Бородино Коновницын и его эмигрировавшие потомки, у нас ведь долгое время иначе как белогвардейской сволочью и не называли. Сегодня Петр Петрович, можно сказать, наконец-то вернулся в родной древнерусский город. Воплощенный в бронзе, прекрасным бронзовым памятником вернулся. Чему русские люди могут лишь удовлетворенно радоваться. Но скольким же еще вернуться на утерянную Родину не удалось. И сколько же еще их потомков мечтает о том!

   Да что о белоэмигрантах! После развала Советского Союза русский народ стал самым разделенным в мире. Свыше 25 000 000 русских людей, угнетаемых и томимых бесправием, страдает в ближнем зарубежье – странах СНГ, где даже русский язык запрещен…

   Памятник Коновницыну наконец-то установили, открыли, а вот, скажем, памятника Александру Невскому нет. А великий князь Александр Невский вел свои русские полки через Гдов по центральной улице, и в его дружину влились опоясанные мечом русские витязи из гдовичей .

                                                             ***

   Судя по многочисленному списку тех наших граждан, по чьему почину и на чьи добровольные пожертвования установлен памятник герою Бородино Петру Петровичу Коновницыну, «единороссов» там что-то не значится. Факт красноречивый. Зато можно со всей определенностью сказать, что таких людей, таких мужиков, настоящих патриотов из сегодняшней русской голытьбы, кто в нужный момент готов грудью встать за родную русскую землю у нас истинно и без многопартийных перевертышей не перечесть.

   Да перевертышей-перебежчиков нам и не надо. Известно же: предавший раз предаст стократно…

   Торжественность нашего сегодняшнего митинга, который следовало бы по-нашенски, по-русски назвать общегородским сходом или Гдовским вече, тому наглядное и убедительное подтверждение. Известно же: в капле росы отражается мир. А на таких, фигурально говоря, патриотических росинках, как наш древнерусский Гдов, вся Россия сошлась.

   Знаменитый наш русский писатель, как его называли, советский граф Алексей Толстой в свое время пророчески сказал: «Даже если от России останется один уезд, и оттуда пойдет возрождающаяся Россия!» Так ведь у Гдовского района именно такая история. Когда Александр Невский разгромил тевтонских псов-рыцарей на Чудском озере, свободным от вражеского нашествия оставался лишь небольшой клочок русской земли. С востока шли несметные силы татаро-монгольской орды, с запада – крестоносные полчища объединившейся против нас Европы. Сомкнись эти смертоносные клещи – что было бы с русской землей, с русским народом?

   Так победа в Ледовом побоище спасла нашу Матушку Русь, и отсюда, от Гдовской земли пошло тогда возрождение России.   Будем стремиться к тому, чтобы от нашего Гдовского района и ныне пошла возрождаться и крепнуть возрождающаяся Россия!

     Не перевелись еще богатыри в земле русской! Не перевелись ратоборцы, достойные потомки суворовских чудо-богатырей!

       Не перевелись богатыри русского духа!

     Как олицетворяющему их символу возгласим перед открытым Коновницыну достойным его памяти монументом нашу благодарную русскую здравицу:

   -- Да здравствует наша русская честь, доблесть и слава!

     Да здравствует возрождение русского духа!

     Да здравствует возрождение России!

 

Каширин Сергей Иванович

 

Академик Петровской академии наук и искусств

Член Союза писателей России

Член Международной Ассоциации писателей - баталистов и маринистов

Лауреат Всесоюзной литературной премии          им. Николая Островского,

Международной премии «Филантроп», Всероссийской премии Александра Невского.

Кавалер ордена Святого князя Александра Невского

Почетный гражданин древнерусского города Гдова.