Русский Лад

Александр Семёнович Шишков: Хочешь погубить народ — истреби его язык

Александр Семёнович Шишков (1754 – 1841) является очень крупной и яркой личностью в русской истории, незаслуженно забытой в наши дни. Он родился в Москве, окончил Морской кадетский корпус, 25 лет прослужил офицером на флоте, выполнял дипломатические поручения, потом  был организатором системы обучения и воспитания морских кадетов и гардемаринов.

Участвовал во всех сражениях русско-шведской войны 1788 – 1790 годов, был награждён  военными орденами и золотым оружием «За храбрость». В 1898 году императором Павлом Первым  А.С.Шишков был произведён в контр-адмиралы.

В 1812-1814 годах Шишков, находясь в действующей армии вместе с императором Александром Первым,  исполнял должность  Государственного секретаря, то есть, фактически, был одним из руководителей исполнительной власти в Российском государстве. Едва ли не все пламенные воззвания, обращения к народу, декларации, подписанные в эти суровые военные годы именем царя Александра Первого, написаны пером адмирала Шишкова.

Обладая резким и прямым характером, А.С.Шишков часто попадал в опалу, но никогда не сидел сложа руки, занимаясь науками, литературной и общественной деятельностью. Можно смело сказать, что именно он был основателем интеллектуального славянофильства, именно он прямо и отчётливо сформулировал необходимость для Российской империи иметь собственное русское национальное лицо в культуре и образовании.

Им написано множество научных трудов по истории русского флота, языка и литературы. Созданы «Беседы любителей русского слова» и «Академия Российская». В 1824-1828 годах А.С.Шишков, уже в возрасте 70 с лишним лет, был министром Народного просвещения России, заложив,  насколько смог, основы здорового образования, очищенного от влияния идей европеизма и вольтерьянства.

Статьи Шишкова написаны сочным русским языком, не очень привычным для восприятия современного человека, но, без сомнения, красивым и образным. Тема приведённой ниже статьи особо интересна. Она – о познаниях в иностранных языках.

Размышляя над этим непростым вопросом, в том числе анализируя собственный жизненный опыт, могу сказать, что знание иностранных языков взрослому человеку, конечно, сильно помогает в жизни. Делает его более устойчивым,  уверенным в себе профессионально и морально.  Но очень важно, чтобы прежде того, как человек глубоко займётся изучением языков иностранных, он прочно и  основательно изучил  свой родной язык и свою культуру.

В этом – принципиальное отличие.

Люди, выучившие иностранные языки после того, как они глубоко и свободно овладели тонкостями русского языка, почти всегда, за исключением редких болезненных случаев,  остаются по духу русскими. При этом исключительно важно, чтобы русский язык не был только разговорным – но и литературным, письменным – обязательно! Письмо, чтение, и, в конечном итоге, работа мозга на родном языке, — делают человека частью своей культуры. Пусть потом всю жизнь, когда вы говорите на иностранных языках, у Вас сохранится , приятный и очень своеобразный русский акцент. Разве мы должны притворяться иностранцами? Пусть все видят, что мы — русские. Но у нас хватило ума и трудолюбия выучить иностранный язык. Или языки.

    Напротив, дети, родившиеся в русских семьях за границей, где дома родители говорят между собой по-русски, но обучающиеся в школах на английском или других языках, не проникают глубоко в суть русской культуры. Письменного языка и чтения на русском не могут заменить ни русскоязычные фильмы, ни музыка, ни разговорная речь. Со временем такие подросшие дети почти неизбежно отказываются от употребления русского языка, переходят на язык страны обитания и, в конечном итоге, ассимилируются. Их душа не выносит раздвоенности, а национальное ядро в детстве заложено не было. Ни языком, ни воспитанием. Печальное зрелище представляют из себя такие русские люди.

Как показывают мои, и не только мои, наблюдения, — русские, в отличие от евреев, например, не сохраняют свою  национальную идентичность и самосознание без повседневного употребления русского языка. Без того, чтобы писать, читать, думать по — русски. Это — факт.

Может быть, на эту тему стоит писать особо и более подробно. В современной России вопрос об иностранных языках возникнет ещё не раз и под разными углами зрения. Наблюдений и выводов по данному вопросу накоплено немало.

Но сейчас – внимание к достопочтенному адмиралу и члену Государственного Совета Российской Империи Александру Семёновичу Шишкову. Он эту проблему увидел, оценил и обозначил задолго до нас.

Игорь Артёмов.

 *         *          *

АЛЕКСАНДР ШИШКОВ.  ХОЧЕШЬ ПОГУБИТЬ НАРОД, — ИСТРЕБИ ЕГО ЯЗЫК

 

Взойдем, как хромоногий бес, на высокую башню; снимем кровли с домов и посмотрим, что в них происходит. С чего начать? С воспитания. Есть ли хоть один, кроме самых бедных, в котором бы детей наших воспитывали не французы? Сие обыкновение так возросло и усилилось, что уже надо быть героем, дабы победить предрассудок и не последовать общему течению вещей! Попытайтесь сказать, что языку нашему, наукам, художествам, ремеслам и даже нравам наносит вред принятое по несчастию всеми правило.

Сердитые и безрассудные выцарапают вам глаза. Те, которые помягче и поумнее, станут вам доказывать: «Не пустое ли ты говоришь? Когда же лучше обучаться иностранному языку, как не в самом ребячестве? Дитя играючи научится сперва говорить, потом читать, потом писать, и как французский язык необходимо нужен (заметьте это выражение), напоследок будет писать так складно, как бы родился в Париже». В этой-то самой мысли и заключается владычество его над нами и наше рабство.

Для чего истинное просвещение и разум велят обучаться иностранным языкам? Для того, чтоб приобресть познания. Но тогда все языки нужны. На греческом писали Платоны, Гомеры, Демосфены; на латинском Виргилии, Цицероны, Горации; на итальянском Данты, Петрарки; на английском Мильтоны, Шекспиры.

Для чего ж без этих языков можем мы быть, а французский нам необходимо нужен? Ясно, что мы не о пользе языков думаем: иначе за что нам все другие и даже свой собственный так уничижать пред французским, что их мы едва разумеем, а по-французски, ежели не так на нем говорим, как природные французы, стыдимся на свет показаться?

Стало быть, мы не по разуму, и не для пользы обучаемся ему; что ж это иное, как не рабство?

Скажут: да он потому необходимо нужен, что сделался общим, и во всей Европе употребительным. Я сожалею о Европе, но еще более сожалею о России. Для того-то, может быть, Европа и пьет горькую чашу, что прежде нежели оружием французским, побеждена уже была языком их. Прочитайте переведенную с французского книгу «Тайная История нового французского двора»: там описывается, как министры их, обедая у принца своего Людвига, рассуждали о способах искоренить Англию. Всеобщее употребление французского языка, говорил один из них, Порталис, служит первым основанием всех связей, которые Франция имеет в Европе. Сделайте, чтоб в Англии также говорили по-французски, как в других краях. Старайтесь, продолжал он, истребить в государстве язык народный, а потом уже и сам народ. Пусть молодые англичане тотчас посланы будут во Францию и обучены одному французскому языку; чтоб они не говорили иначе, как по-французски, дома и в обществе, в семействе и в гостях; чтоб все указы, донесения, решения и договоры писаны были на французском языке — и тогда Англия будет нашею рабою.

Вот рассуждение одного из их государственных мужей, и оно весьма справедливо. Если б Фридрихи вторые не презирали собственного языка своего; ежели б всякая держава сохраняла свою народную гордость, то французская революция была бы только в углу своем страшна. Мнимые их философы не вскружили бы столько голов, французы не шагали бы из царства в царство.

От чего сие, как не от общего языка их разлияния, подчинившего умы наши их умам?

Но оставим другие европейские земли и возвратимся к своему Отечеству. Благодаря святой вере Россия еще не такова.

Однако, французский язык предпочитают у нас всем другим, не для почерпания из него познаний, но для того, чтоб на нем болтать. Какие же из того рождаются следствия?

Тому, кто грамматику природного своего языка хорошо знает, не много времени потребно обучиться читать на иностранном языке. Напротив, чтоб говорить им как своим природным, нужно от самого младенчества безпрестанно им заниматься. Это воспрепятствует вам знать собственный язык ваш, разумеется, не тот, которому научились вы на улице, но тот, каким в священных храмах проповедуется слово Божие, и какой находим мы в книгах от Нестора до Ломоносова, от Игоревой песни до Державина.

Сие отведет вас от многих касающихся до России сведений. Вы, может быть, много лишнего узнаете о французских почтовых домах и о парижских театрах, гуляньях и переулках, но много весьма нужного не будете знать о своем Отечестве. Вы всем этим пожертвуете для чистого произношения французского языка.

Посмотрите: маленький сын ваш, чтоб лучше и скорее научиться, иначе не говорит, как со всеми и везде по-французски: с учителем, с вами, с матушкою, с братцем, с сестрицею, с мадамою, с гостями, дома, на улице, в карете, за столом, во время игр, учения и ложась спать.

Не знаю, на каком языке молится он Богу, может быть, ни на каком. Начав от четырех или пяти лет быть на руках у французов, он приучает язык свой к чистому выговору их речей, слух свой к искусству составления их выражений, и ум свой ко звуку и смыслу их слов. Не думаете ли вы, что привычка, а особливо от самых юных лет начавшаяся, не имеет никакой власти над нашим сердцем, разумом, вкусом и душою?

На десятом году он уже наизусть читает Расиновы и Корнелиевы стихи, но еще ни одного русского писателя не читал, Псалтири, Нестора, Четьи-минеи и в глаза не видал. На тринадцатом году он уже начинает спорить с учителем своим, кто из них наскажет больше приятных слов торговкам модных вещей и актрисам. Между пятнадцатым и осьмнадцатым годом он уже глубокий философ. Рассуждает о просвещении, которое, по мнению его, не в том состоит, чтоб земледелец умел пахать, судья судить, купец торговать, сапожник шить сапоги. Нет, но в том, чтоб все они умели чесаться, одеваться и читать по-французски прозу и стихи. О безсмертии души он никогда не думает, а верит безсмертию тела, потому что здоров и ест против десятерых. Часто судит о нравственных вещах, и больше всего превозносит вольность, которая, по его понятиям, в том состоит, чтоб не считать ничего священным, не повиноваться ничему, кроме страстей своих. На двадцатом или двадцать пятом году он по смерти вашей делается наследником вашего имения.

О, если б вы лет чрез десяток могли встать из гроба и посмотреть на него! Вы бы увидели, что он добываемое из земли с пролиянием пота десятью тысячами рук богатство расточает двум-трем или пяти обманывающим его иностранцам. Вы бы увидели у него огромную библиотеку всякого рода французских книг, украшенную богатыми портретами Гельвециев и Дидеротов.

А ваш и супруги вашей портрет, не прогневайтесь, вынесен на чердак, и приносится только, когда надобно посмеяться, как вы одеты были странно. Вы бы узнали, что он не только на могиле вашей никогда не был, но и в церкви, где вы похоронены, или лучше сказать, ни в какой. Вы бы увидели, что он над бабушкой своею, чуть дышущею, хохочет и говорит ей: Лукерья Федоровна, скажи что-нибудь про старину.

Вы бы увидели, что он не способен быть ни воином, ни судьею, ни другом, ни мужем, ни отцом, ни хозяином, ни гостем. Вы бы увидели…  После всего этого утешило бы вас то, что он хорошо, красно и свободно говорит по-французски?

Привычка и господствующее мнение так сильны, в такую берут человека неволю, что он против убеждений разума своего, насильно, как бы магнитом, втягивается в вихрь общего предрассудка.

Помножим тем, что чужеземные наши воспитатели, наставники, приятели, искусники безпрестанными своими изобретениями, хитростями, выдумками все сие в нас питают, поддерживают, подкрепляют.

Между тем, они ведут нас не к славе, но совсем в противную сторону. Мы можем о том, куда они нас ведут, заключить из того, до чего они нас довели.

Славенский древний, коренный, важный, великолепный язык наш, на котором преданы нам нравы, дела и законы наших предков, на котором основана церковная служба, вера и проповедание слова Божиего, сей язык оставлен, презрен. Никто в нем не упражняется, и даже самое духовенство, сильною рукою обычая влекомое, начинает от него уклоняться.

Что ж из этого выходит? Феофановы, Георгиевы проповеди, которым надлежало бы остаться безсмертными, греметь в позднейшем потомстве и быть училищами русского красноречия, подобно, как у греков и римлян были Демосфена и Цицерона слова, — эти проповеди не только не имели многих и богатых изданий, как то в других землях с меньшими их писателями делается. Но и одно издание до тех пор в целости лежало, покуда наконец принуждены были распродать его не книгами, но пудами, по цене бумаги!

Сколько человек в России читают Вольтера, Корнелия, Расина?

— Миллион,  или около того.

А сколько человек читают Ломоносова, Кантемира, Сумарокова?

—  Первого читают еще человек тысяча-другая, а последних двух вряд и сотню наберешь ли.

Возникнет ли там писатель, где тщательных и долголетних трудов никто не читает? Нет! Там ни в ком не родится мысль предпринять нечто твердое, важное. Там не найдем мы трудолюбивых людей, которые прежде, чем работу свою окончат, тысячу других о том писателей прочитают, лучшее из них почерпнут, и собственный искус свой сотворят.

 http://www.forum.za-nauku.ru/index.php/topic,4284.msg30691.html#msg30691

Лица Лада

Никитин Владимир Степанович

Тарасова Валентина Прохоровна

Панкова Алла Васильевна

Pankova Alla Lica

Куняев Сергей Станиславович

Kunjaev Sergej 2

Тарасов Борис Васильевич

Tarasov B V small

Воронцов Алексей Васильевич

voroncov big 200 auto

Самарин Анатолий Николаевич

 

Страница "РУССКИЙ ЛАД"

в газете"Правда Москвы

Flag russkii lad 3

 

Наши друзья

    lad  

  РУССКИЙ ЛАД 

в "Правде Москвы"

      ПОЗДНЯКОВ

      ВЛАДИМИР

 
 

Ruslad Irkutsk1

“Русский лад”

KPRB
rusmir u 1

  НАША ПОЧТА 

    E-mail сайта:

ruladred@gmail.com

 rulad logo

E-mail Движения:

rus-lad@bk.ru