Лира, задетая осколком

В Петербурге, в сквере на Большой Посадской улице, открыли памятник поэту Михаилу Александровичу Дудину. Он изображен скульпторами Надеждой Востриковой и Павлом Шевченко в солдатской плащ-палатке, пробитой осколком снаряда, энергично шагающим вперед.

Символическое воссоздание облика поэта, думается, вполне логично, ибо он до конца дней своих был, в отличие от иных коллег, верен воинской и партийной присяге. Он прославился еще при обороне острова Ханко во время советско-финской войны как отважный воин и вскоре как талантливый яркий поэт и публицист.

Я уже писал в «Советской России», что либеральные провокаторы имя его приписали к так называемому «письму 42-х», призывавшему уничтожить советскую власть, хотя его не подписывали ни он, ни Роберт Рождественский, ни даже сервильный Андрей Дементьев, заявивший, будто за него расписалась не то жена, не то теща. Михаил Александрович, уже очень больной, называл организаторов письма «мерзавцами», о чем он говорил мне и другу своему фронтовому Александру Андреевичу Шевчуку. Посему письмо надо бы именовать «письмом 39-ти», но оно так и гуляет по интернету в прежнем виде, сея ложь и скверну, очерняя честных, достойных людей, хороших и популярных советских поэтов, чье творчество актуально и непреходяще.

Напоминаю об этом, поскольку такое важное событие, как открытие памятника Дудину, было проведено на уровне Петроградского района, а от города присутствовали лишь работники комитета по культуре, замеченные в поклонении барону Маннергейму, с чьими войсками поэт воевал, да депутат заксобрания. Если это не демонстрация негативного отношения к советскому прошлому, то что тогда? Причем информаторы называют Дудина журналистом, сценаристом, переводчиком, словно публицистические выступления и переводческая работа не являются неотъемлемой частью понятия Поэт. И любимую им Петроградскую сторону они называют по-блатному «Петроградкой», Большую Посадскую путают с Большой Подъяческой, где он когда-то жил. Так что воистину: «Не по закономерности, без прошлого следа, вы родились без верности и – в этом вся беда».

Подобная небрежность свидетельствует о вынужденном, если не сказать, неискреннем признании заслуг Михаила Александровича перед русской литературой, перед любимым городом, который он защищал и который воспел в своих стихах. Но это говорит и о том, что общественные усилия – объединенные, а не разъединенные – могут преодолевать чиновничьи интриги, замалчивание многих славных советских имен, сокрытие правды от молодых людей. Ну впрямь как писал он в четверостишии «Читая Грибоедова» из цикла «Грешные рифмы»: «В России горе от ума и гибель от чиновников. Опять пустые закрома, и – не найдешь виновников».

Бронзовый памятник выдающемуся советскому поэту, Герою Социалистического Труда, блокаднику и фронтовику Михаилу Александровичу Дудину возвышается неподалеку от дома 8 по Малой Посадской (братьев Васильевых) – там он жил последние десятилетия вплоть до кончины двадцать пять лет назад 31 декабря 1993 года. Я не раз бывал у него дома, слушал только что написанные стихотворения, а то и целые статьи, которые он писал для «Известий», а потом для «Авроры». И мне вспоминается, глядя на памятник, стихотворение его, посвященное фронтовому другу поэту Михаилу Луконину, но и обращенное к новым поколениям советских людей: «Уходим... Над хлебом насущным – Великой Победы венец. Идем, салютуя живущим разрывами наших сердец».

Память о Михаиле Дудине будет жить в сердцах всех, кто его знал, всех, кто читал и читает его стихи.

Эдуард ШЕВЕЛЁВ

Источник: «Советская Россия»