Р. Вахитов. Приватизаторы всея Руси

Когда говорят о приватизации, сразу вспоминается 1992 г., Чубайс, две «Волги» за ваучер. Действительно, та приватизация не могла не врезаться в память народа. Она была по-настоящему преступной.

За бесценок были распроданы крупнейшие предприятия, прежде всего нефтяной и металлургической промышленности. Так, «Сибнефть» отдали всего за …100 миллионов долларов, тогда как ее нынешняя рыночная цена составляет 26 миллиардов долларов. От продажи АЗЛК казна получила …13 миллионов долларов. Аналогичный по мощностям автозавод в Бразилии был продан недавно за 13 миллиардов долларов.

Всего от приватизации 1992–1993 гг. Российское государство получило …60 миллиардов долларов. Приватизация в Венгрии, где живет 10 миллионов человек (это меньше населения Москвы), принесла венгерской казне в 2 раза больше.

Даже американский советник команды Гайдара Джеффри Сакс потом признал, что это была вовсе не приватизация в строгом смысле слова. В цикле своих лекций в Гарвардском университете Сакс прямо открестился от аферы Чубайса и сказал: «Я информировал главу Комиссии госимущества Анатолия Чубайса об альтернативных стратегиях приватизации …Для малых и средних предприятий …я поддерживал смешанный подход …продажу или аренду рабочим. Что касается секторов природных ресурсов, то в их приватизации я не видел никакой безотлагательности. …Я ни разу не рекомендовал приватизацию нефтяного и газового секторов ваучерами или распродажами или сделками с займами для акций и по сей день рассматриваю эти действия как отвратительные и коррумпированные ошибки».

Кстати, российские идеологи приватизации – все эти гайдары и чубайсы – уверяли население России в 1992 г., что стоит передать предприятия в частные руки, как все экономические показатели резко пойдут вверх. Ведь государство же, как божились они – неэффективный собственник, а капиталист – совсем наоборот. Реальность показала совершенно противоположное. Так, с 1992 г., то есть с начала приватизации нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отраслей, темпы добычи нефти начинают катастрофически падать. В 1991 г. в РСФСР добывали 452 миллиона тонн нефти в год. В 1992 г. добыча упала до 389 миллионов тонн. Продолжение приватизации привело к новому падению – 344 м.т. в 1993. В 1994 г. добывается уже всего лишь 307 м.т. В 1996 – 209 м.т. («Нефтедобывающая промышленность России в 1990-е»). В 1997 начинается рост, но даже в 2010-м российские нефтяники добывали 505 м.т. в год, то есть так и не достигли показателей РСФСР в 1990 (515 м.т.).

И такая картина по всем отраслям. В 1991 г. в РСФСР было более 30 000 предприятий, на которых было занято 40 миллионов квалифицированных рабочих. После приватизации 90-х в РФ сохранилось лишь около 5000 крупных и средних промышленных предприятий. Численность квалифицированных промышленных рабочих снизилась до 9,4 миллиона человек в 2014 г.

Итак, приватизация 90-х стала подлинной катастрофой для России. Большая часть населения страны и даже западные советники Чубайса и Гайдара считают ее преступлением. Современная официальная пропаганда внушает нам, что с приходом в 2000 г. к власти президента-патриота этот «беспредел», дескать, пресечен. Нацлидер, мол, восстановил экономику, сделал ее государственно ориентированной и уверенно ведет страну к новым свершениям. 

По-своему этот тезис подтверждают и противники Путина из либерального лагеря. Они тоже соглашаются с тем, что Путин остановил приватизацию. Только вот они возмущены этим, упрекают президента в возврате ни много ни мало ...как госсоциализма в экономике и говорят, что он удушил только нарождавшийся свободный рынок. Но так ли это на самом деле? Действительно ли остановилась приватизация в России с приходом Путина?

Между прочим, было бы любопытно уз­нать, что думает об этом сам президент. Американский режиссер Оливер Стоун прямо спросил его об этом во время знаменитого интервью, потом вошедшего в фильм. И президент откровенно ответил, что приватизация в России в годы его правления не останавливалась ни на день. «Утеря государственного контроля над некоторыми стратегическими отраслями привела к их развалу, поэтому моя задача заключалась не в том, чтобы остановить приватизацию, а в том, чтобы придать ей более системный и справедливый характер», – сказал Путин.

Причем президент сказал совершеннейшую правду, которую он никогда не скрывал. Еще в далеком 2003 г., когда обеспокоенные арестом Ходорковского либеральные журналисты стали выяснять у Путина: не означает ли это пересмотр итогов приватизации и начала новой национализации, Путин решительно заявил, что ничего подобного не будет, и что дело Ходорковского – частный случай, никак не отражающий главной линии госполитики. В 2007 г., когда либеральная общественность вновь забеспокоилась по поводу «национализации» в связи с созданием госкорпораций, Путин снова их заверил: «Мы не собираемся создавать государственного капитализма. Это не наш выбор, не наш путь. …Мы видим, что без поддержки государства некоторые жизненно важные сферы экономического характера нам просто не восстановить. …Но я хочу сразу же вам сказать, что мы не намерены вечно держать эти госкорпорации в таком виде, в котором они создаются. После того, как они встанут на ноги и будут конкурентоспособными на мировых рынках, будем привлекать туда бизнес».

Наконец, на встрече с прессой в 2018 г. Путин подчеркнул, что «социализм», то есть государственная экономика, для него совершенно неприемлем. Более того, выяснилось, что президент считает тупиком даже элементы социализма в капиталистической экономике, то есть социальный капитализм по типу североевропейских стран. По его мнению, это «связано с расходами больше доходов». Вот ведь как интересно получается: для нашего нацлидера государство – это нечто вроде коммерческой корпорации, главная цель которой, чтоб доходы были выше расходов. Но ведь тогда судьба инвалидов, сирот, детей, многодетных матерей, пенсионеров вторична, не для того солидные дяди и тети в дорогих костюмах сидят в высоких кабинетах, чтоб на «иждивенцев» тратиться и прибыль корпорации «РФ» понижать. А мы еще удивляемся наглости чиновников новой генерации, заявляющих: «Государство вам ничего не должно».

Итак, Путин – убежденный неолиберал, противник присутствия государства в экономике, за исключением случаев, когда это необходимо для выживания. Он сторонник частнособственнической экономики, максимально свободного рынка, настолько глубокой приватизации, насколько это возможно. 

Но может быть, Путин говорит одно, а делает другое? Может, это остатки его либерального прошлого, когда он был в команде Собчака? Может, ему просто хочется видеть себя именно таким, тем более в присутствии телекамеры американского режиссера, а в действительности все в России идет иначе? Нет, нет и нет.

Приход к власти Путина ничего не изменил в планах приватизаторов. Это ярко видно на примере РАО ЕЭС. Приватизация российских энергосистем началась еще при позднем Ельцине. К 1998 г., когда руководить энергосистемами поставили Чубайса, государство владело уже далеко не полным пакетом акций. Более 34% акций принадлежали иностранным компаниям (и это при том, что федеральный закон №74-ФЗ однозначно запрещал иностранцам владеть более чем 25% акций российских энергосистем). Чубайс в 1999 г. заявил, что после выборов нового президента (напомню, что Чубайс и его окружение активно продвигали на этот пост не кого иного, как В.В. Путина) значительное количество предприятий, связанных с энергетикой, будут приватизированы. При этом Анатолий Борисович открыто сослался на «постановление правительства №829 о соблюдении условий Всемирного банка по выделению третьего транша под программу САЛ-3», которое «предписывало к концу 1999 г. подготовить план по увеличению доли частного капитала в отдельных энергосистемах, к началу второго квартала 2000 г. составить перечень 10 субъектов естественной монополии, не менее пяти из которых выставить на продажу».

Иными словами, решение о продаже энергосистем России в частные руки вообще-то принималось даже не в Москве, а в Вашингтоне (округ Колумбия, США), где, как известно, и размещена штаб-квартира Всемирного банка. Появление в Кремле «патриота России» ничуть не помешало выполнению этого решения «американских партнеров». В течение первых двух сроков Путина энергосистемы России были успешно раздербанены Чубайсом. В собственности государства были оставлены лишь сетевые и распределительные структуры. Генерирующие компании были проданы с молотка, в руках «частников» оказалась половина гидроэлектростанций страны, два десятка сбытовых компаний. К 2008 г. РАО ЕЭС перестало существовать. На месте единой государственной энергосистемы России, которую начали создавать еще при В.И. Ленине в рамках знаменитого плана ГОЭЛРО, появились 23 независимых компании, из которых лишь 2 принадлежат государству. «Лампочка Ильича» стала обогащать друзей Анатолия Борисовича. 

Сам Чубайс в своих статьях в ультралиберальных «Ведомостях» не уставал нахваливать свою работу. Тем не менее сообщество экономистов и рыночных экспертов с ним не согласилось. Сразу же после окончания реформы, в 2008 г., только что появившиеся на свет частные энергокомпании уже обратились к государству с просьбой о предоставлении кредита на 50 миллиардов долларов по льготной ставке! Эксперты в области энергетики заявили, что это не что иное как признание краха реформы. Ее ведь для того и провели, чтобы снять с госбюджета расходы на энергокомпании и переложить это финансовое бремя на частных инвесторов. Эксперты отмечали также повышение аварийности в системе (наибольший резонанс вызвала авария на Саяно-Шушенской ГЭС, в результате которой погибли люди), рост цен на электричество (после реформы цены на электроэнергию в России стали приближаться к европейским, и это при наших далеко не европейских зарплатах!).

Экономист Андрей Илларионов утверждал, что в ходе приватизации объем производства в энергетике упал до уровня 1998 г., капитализация компании упала на 6 миллиардов долларов и что самое главное, при продаже части активов казна недополучила 15 миллиардов долларов! Деньги, заплаченные за энергокомпании покупателями, чудесным образом перешли не государству, которое было собственником этих компаний, а неким «третьим фирмам»!

Зато топ-менеджеры РАО ЕЭС все время, пока Чубайс реформировал компанию, получали заоблачные зарплаты. В 2003 г. члены совета директоров получили годовое вознаграждение в размере 1 миллиона долларов! При этом многие из них воспользовались ситуацией, скупили акции региональных генерирующих компаний подешевле, а затем стали владельцами этих компаний, либо, используя связи, стали зарабатывать на подрядах и консультировании. По сообщениям интернета: «бывшие топ-менеджеры РАО ЕЭС владели фирмами, которые зарабатывали на энергетиках, например, глава ФСК Андрей Раппопорт создал холдинг «Энергостройинвест», который выполнял подряды для ФСК, Михаил Абызов основал инжиниринговую компанию «Группа Е4» – один из крупнейших подрядчиков в сфере энергетики». («Клан Чубайса. Выходцы из РАО ЕЭС России – ставленники неоконов США»). 

Не правда ли, убедительный пример того, что Путин сказал в интервью Оливеру Стоуну – мол, при нем приватизация  более справедлива, чем при Ельцине?!

Но могут возразить, что в 2007 г. в России возникли другие крупные госкорпорации. Действительно, к концу второго президентского срока Путина, когда чубайсовская приватизация-2, или распродажа энергетической отрасли, шла уже к концу, выяснилось, что перед страной стоит огромное количество проблем. Нужно было готовиться к Олимпиаде в Сочи, которая была назначена на 2014 г. В ужасном состоянии находилось ЖКХ, нуждающееся в кардинальных реформах. Мошенничество строительных фирм и посредников создало в стране целую армию «обманутых дольщиков». Нужны были финансовые вложения в передовые наукоемкие производства, связанные с нанотехнологиями, в атомную промышленность. Наконец, извечной проблемой нашей страны оставались, естественно, дороги. У власти в стране находился президент, который был твердо убежден, что самым эффективным собственником является «частник», капиталист с его деловой хваткой и предпринимательской инициативой. Казалось бы, пусть этот капиталист и проявит свою инициативу, пусть вкладывает свои деньги в строительство олимпийских объектов в Сочи, в нанотехнологии, в модернизацию дорог. Тем более после серии приватизаций недостатка в богатых и супербогатых людях в России не было. Но почему-то вопреки логике неолиберальных экономистов российские богатеи не спешили инвестировать в отечественное производство, а тратили деньги на покупку дорогих домов в Лондоне и яхт на юге Франции. Поднимать производство, новые технологии, дороги пришлось за счет государства, то есть простых российских налогоплательщиков, нас с вами. Путин для решения этих проблем создал ряд госкорпораций: «Олимпстрой», Фонд содействия реформированию ЖКХ, РОСНАНО, Росатом, «Автодор» и другие. Но как мы помним, президент, у которого аллергия даже на малейшие элементы социализма, сразу же пообещал либеральной тусовке раздать все частному бизнесу, как только на государственные, то есть народные, деньги будет создано что-нибудь могущее приносить стабильный доход.

Впрочем, назвать эти корпорации государственными тоже можно было вполне условно. Конечно, руководители корпораций назначались президентом, менеджмент – правительством, а средства выделялись из федерального бюджета. Но отчитываться за распоряжение этими средствами руководство ГК не было обязано ни перед кем, даже перед Счетной палатой. Таким образом, бюджетные деньги фактически превращались в частную собственность руководителей и менеджеров ГК. Как они расходуются, всем известно: об астрономических зарплатах топ-менеджеров этих структур написано уже много.

Наконец, обещание президента постепенно передать собственность госкорпораций частному бизнесу выполняется неукоснительно. Так, в 2016 г. государство продало в частные руки 10,9% акций крупнейшей алмазодобывающей компании АЛРОСА. Теперь АЛРОСА, строго говоря, уже не может называться государственной компанией: доля государства в ее активах снизилась до трети. Между прочим, госпакет акций был продан всего за 52,3 млрд рублей; для такой компании это мизер, ведь ее прибыль только за первую половину 2016 г. составила 186,7 млрд рублей. Но такова воля политического руководства. 

Еще один интересный сюжет связан с приватизацией аэропортов. В 2011 г., после теракта в аэропорту «Домодедово», правоохранительные органы решили выяснить, кому принадлежит этот аэропорт, чтоб узнать, кто виновен в ненадлежащем обеспечении безопасности пассажиров. Этого потребовал Дмитрий Медведев – тогда президент России. Результаты удивили всех. По документам единоличным владельцем аэропорта оказался глава совета директоров зарегистрированной в кипрском офшоре компании DME Limited Дмитрий Каменщик – миллиардер, занимающий 27-е место в списке богатейших людей России. Сам Каменщик, помещенный под домашний арест, заявил, что он не единственный владелец, но назвать других владельцев отказался. Как бы то ни было, вдруг выяснилось, что крупнейший московский аэропорт, который вся общественность считала государственным, уже много лет в частных руках, большинство его владельцев неизвестно, а безопасность его вызывает вопросы…

Вроде бы это должно было отрезвить высших политиков России. Но нет, в 2014 г. правительство объявляет о начале приватизации другого московского аэропорта – «Внуково». В 2016 г. государству уже принадлежало всего от 25 до 30% акций аэропорта. Контрольный пакет оказался в руках трех частных акционеров – совладельца USM Holdings Владимира Скоча, председателя совета директоров ОАО «Международный аэропорт Внуково» Виталия Ванцева и заместителя гендиректора ОАО «Аэропорт Внуково» Виктора Кожевникова. Владимир Скоч – скромный пенсионер 1933 года рождения, всю жизнь проработал шлифовальщиком на заводе, потом занимался столярным ремеслом. От миллионов таких же пенсионеров он отличается только тем, что его сын – Андрей Скоч 1972 года рождения является бизнесменом, бывшим партнером Алишера Усманова, а ныне депутатом Госдумы от партии «Единая Россия». Андрей Владимирович Скоч занимает 19-е место в списке «Форбс» 200 богатейших людей России.
В 2018 г. газета «Ведомости» сообщила, что Виталий Ванцев выкупил у государства 25% акций аэропорта «Внуково» и аэропорт стал полностью частным.

Мало кто знает также, что около 70% уставного капитала аэропорта «Шереметьево» принадлежит семьям Пономаренко и Скоробогатько и петербургскому миллиардеру Аркадию Ротенбергу. 35% аэропорта «Пулково» принадлежит немецкой фирме «Фрапорт» и 57% – ВТБ. 100% акций аэропорта «Сочи» к 2016 г. владело ООО «Транспорт АМД», 76% акций которого в свою очередь владел Олег Дерипаска. Ему же принадлежит значительная часть акций аэропортов Краснодара и Анапы.

В 2012 г. 74% акций аэропорта Калининграда выкупило ОАО «Аэроинвест», подконтрольное бизнесмену Арсену Канокову, сенатору от Кабардино-Балкарии и члену высшего совета партии «Единая Россия».

Читатели должны помнить прогремевшую осенью 2018 г. кампанию по присвоению аэропортам России имен выдающихся соотечественников. В СМИ развернулась нешуточная дискуссия: в честь кого назвать аэропорты Москвы, Петербурга, Калининграда. В самом западном городе России до хрипоты спорили: можно или нет дать аэропорту имя Иммануила Канта, который жил в немецком Кенигсберге. Ни одна газета и ни одно интернет-СМИ не обратили внимание на весьма пикантный факт: немалое количество аэропортов, которым хотели дать имена путем народного голосования, уже принадлежали частным лицам и семьям. Строго говоря, как именовать свою собственность – это их личное дело, и никто кроме них решить это не может. Так, у Дональда Трампа есть небоскреб на Пятой авеню в Нью-Йорке. Трамп же не объявляет общенациональный конкурс, как ему назвать его – башня имени Уитмена или небоскреб имени Тайсона? Поскольку это его личное владение, он и назвал его просто и прямо – «Башня Трампа» («Трамп-тауэр»). Исходя из этой логики аэропорт «Внуково» нужно было назвать не аэропорт имени Туполева, а аэропорт отца депутата-единоросса Скоча, а аэропорт Калининграда – не аэропорт имени императрицы Елизаветы, а аэропорт сенатора-единоросса Канокова. Впрочем, у нас же не Америка, у нас народ такой искренности не поймет. Поэтому, скорее всего, сенатору и депутату позвонили с самого «верха» и сказали: позволь этому народишку придумать имя для твоей собственности? Аэропорты у них давно уже отобрали, так пусть хоть потешатся – имена попридумывают… А сенатору и депутату какая разница – главное, чтоб прибыль капала и чтоб руководство было довольно…

Причем речь не идет о приватизации отдельных объектов – аэропортов, алмазодобывающей компании… Правительство имеет планы по приватизации, согласно которым продажа государственных активов частным лицам должна быть поставлена на поток и происходить постоянно и последовательно с точностью часового механизма. В 2017 г. кабмином был принят очередной план по приватизации на 2017–2019 гг. Он ужаснул даже тех, кто относился к правительству и политруководству страны относительно лояльно. Планировалось провести приватизацию ВТБ (за государством остается 10,9%), Совкомфлота (за государством – 25% минус 1 акция) и даже «Почты России», «Аэрофлота» и «Российских железных дорог». Всего в план по приватизации было включено более 1800 объектов. Экономист Юрий Болдырев назвал это просто преступлением, особенно если учесть, что во-первых, многие из этих компаний – обществообразующие и во-вторых, даже если исходить из экономических мотивов, на фоне мирового кризиса цены на эти компании сильно упали.

Возмущение общества, некоторых госструктур и руководителей самих продаваемых компаний было настолько велико, что правительству пришлось сбавить прыть. Не успели запустить программу, как директор департамента корпоративного управления Минэкономразвития Оксана Тарасенко заявила агентству Bloomberg, что приватизация «Аэрофлота» переносится на 2020 г. Между тем «Аэрофлот» и так госкомпания довольно номинально: государству принадлежит лишь 51,17% его акций. На совещании по приватизации, которое проводил лично Владимир Путин, было принято решение продать еще 25% акций. Причем «Файнэншл таймс», ссылаясь на источники, утверждала, что эти 25% достанутся Аркадию Ротенбергу. Затем, после переноса приватизации, Ротенберг, естественно, стал отрицать эти планы. В любом случае 2020-й не за горами, и приватизация «Аэрофлота» – дело решенное.

Застопорилась и приватизация РЖД. Передать железные дороги в частные руки – навязчивая идея нового российского руководства. Об этом стали говорить еще в 2005 г., под любимые нашими неолибералами рассуждения, что госконтроль РЖДД-де неэффективен, РЖД – убыточная компания, а вот придет частный собственник и он порядок наведет… «Росимущество» планировало передать частному бизнесу к 2016 г. 25% акций российских железных дорог. При этом было принято решение использовать схему приватизации энергосистем: разделить собственность РЖД на два блока. Первый – локомотивы и поезда и второй – инфраструктура (вокзалы, рельсы, ремонтные помещения и т.д.). Вокзалы и пути хотели оставить государству, а локомотивы и поезда передать в частные руки. Однако этим планам неожиданно воспротивился Якунин – тогдашний руководитель РЖД. Разговоры приутихли, но в 2015-м, после отставки Якунина, снова начались. Газета «Москау пост» даже называла нового руководителя РЖД Белозерова, бывшего руководителя «Ленэнерго» «человеком Ротенбергов» и предполагала участие этого семейства в разделе железных дорог. В 2017 г. АО «РЖД» было включено в план приватизации. Но на дворе 2019 г., а приватизация не началась. Как и в случае с «Аэрофлотом», видимо, вопрос отложили до лучших времен. Но к нему обязательно вернутся. 

Также задний ход дали и в случае приватизации «Почты России». Планировали начать продавать пакеты акций уже в 2014–2015 гг., но потом передумали и ограничились полумерами. С октября 2018 г. по указу президента В.В. Путина «Почта России» превратилась из ФГУП – федерального государственного унитарного предприятия в «непубличное акционерное общество». Это значит, что 100% ее акций пока принадлежат государству. Ключевое слово: пока. Потому что если общество станет приносить прибыль, то, без сомнений, начнется передача активов бизнесу по частям, как это не раз было с другими компаниями. 

Наши либераы любят сравнивать современный режим с Советским Союзом. Они обосновывают свои утверждения на некоторых внешних, механических сходствах: мол, «Единая Россия» похожа на КПСС, «Молодая гвардия» – на комсомол… Даже если иногда тут и встречаются кое-какие сходства (а большинство из них, думаю, притянуты за уши), то это всё равно ничего не значит. Эти режимы противоположны по сути своей.

Создатель Советского Союза Ленин с самого начала говорил, что цель нового государства – модернизация страны. Вспомним его рассуждения из знаменитой статьи, где он полемизировал с меньшевиком Сухановым. Ленин заявлял, что русские капиталисты и помещики не захотели, да и не смогли бы сделать Россию по-настоящему развитой, промышленной, цивилизованной державой. Россия при помещиках и капиталистах оставалась отсталой, аграрной, безграмотной. Но меньшевики, которые на основе этого утверждают, что базиса для социализма в России нет, и большевики ввязались и ввязали целый народ в авантюру и думают, что этот базис могут нарастить только капиталисты, как это было на Западе. Однако почему бы самим большевикам, самим трудящимся новой свободной России не взяться за это, не сделать Россию развитой промышленной, урбанистической, образованной, культурной? В этом и состояла, по Ильичу, задача Советской власти.

Слова у большевиков не расходились с делами. Уже через 10 лет началась индустриализация, потом – культурная революция и Россия–СССР вырвалась в число мировых держав, сумела победить нацизм, запустила атомный реактор, космический корабль, к 1970 г. перестала быть аграрной и начала массовое строительство социального жилья в городах. Пока существовал СССР, модернизация продолжалась, может, с ошибками, с перекосами, но продолжалась, потому что модернизировать страну и общество и было смыслом существования советского государства.

Ельцинское государство возникло как государство грабежа. Причем это даже был не грабеж под лозунгом «грабь награбленное», как в годы гражданской войны. Эти слова звучали дико и устрашающе, но в них была заложена суровая правда социальной справедливости. Крестьяне потом и кровью создали богатства, которые присвоили высшие классы, и теперь крестьяне и рабочие, оголодав, решили вернуть свое. Постсоветский грабеж шел под лозунгом «грабь созданное советскими людьми» и здесь узкая кучка бывших партократов, совчиновников, работников силовых структур СССР делила между собой то, что создало трудящееся большинство. Сначала поделили нефтяную промышленность Советского Союза. Показалось мало, взялись за энергосистемы. Теперь тянутся к аэропортам, морским портам, железным дорогам, госбанкам. Думаю, на очереди передел сельскохозяйственных земель и создание латифундий для продажи зерна за рубеж. Когда кончатся созданные в советские годы промышленные активы, останется только земля. 

Спору нет, с приходом нового президента порядка стало больше. Появилась система законов, модернизирована армия, создаются новые силовые структуры. Но и приватизация превратилась из единоразовой пропагандистски обоснованной кампании в рутинный планомерный процесс. Мы сами увидели, что президент вообще-то не лукавил, когда сказал Оливеру Стоуну, что приватизация не прекратилась, а просто стала более системной и справедливой. Он только не уточнил: для кого справедливой. Пока создается впечатление, что государство укрепили и ровно для того, чтобы граб.., пардон, приватизировать было удобнее…
В чем же дело?

Было бы, конечно, большой наивностью объяснять всё банальной жадностью наших чиновников и бизнесменов. Социальные процессы нельзя свести к эмоциям и чертам характера отдельных государственных деятелей. Иначе мы уподобимся тем одиозным либералам, которые говорят, что Сталин развернул репрессии против старой гвардии, потому что был жестокий и мстительный человек. Силы истории – это суммы тысяч и миллионов векторов индивидуальных воль. Советский Союз стал государством, ориентированным на модернизацию, не потому что среди большевиков были сплошь прекрасные люди. Люди там были разные и иногда не очень приятные, а если и были прекрасные, то показательно, что социальная волна вынесла на поверхность именно их, а не всяких негодяев и мерзавцев, как сплошь и рядом случается сейчас. За большевиками стояли десятки и десятки миллионов рабочих и крестьян, которые хотели модернизации, потому что хотели жить не в избе с соломенной крышей и вшами, а в городской квартире с водопроводом и электричеством, хотели не семечками вечером над лучиной лузгать, а в залитом светом люстр театре смотреть спектакль по классическому произведению. Короче, они хотели знаний и цивилизованных условий жизни. Они верили, что и они сами, и уж совершенно точно их дети и внуки это получат. Поэтому строили колхозы, вербовались на стройки пятилетки, валились от усталости у станков.
За нынешними политическими руководителями – президентом, министрами, губернаторами и депутатами-единороссами – миллионы простых людей не стоят. Сегодняшняя власть не народная, а антинародная. Она взяла верх за счет обмана народа, его подкупа, его нерешительности и пассивности в отстаивании своих интересов.

За ними по большому гамбургскому счету стоит разве что 2% населения – теперь солидные господа, нажившиеся на «реформах», и их семьи. Приватизация – попытка хоть немного расширить свою настоящую социальную базу (имеются в виду не те эфемерные 70%, которые в лучшие времена поддерживали Путина, а те, кто действительно поддерживает его государство как свое «родное», «социально близкое»). Ельцин однажды откровенно сказал, что во время приватизации 90-х они раздали госсобственность, потому что надо было создать класс капиталистов, на которых можно потом опереться. Думается, по той же причине приватизация продолжается – правящий класс должен расширяться.

Но это же приведет этот режим к краху. Чтобы создать 100 новых миллионеров, нужно чтоб 100 000 представителей среднего класса стали бедняками. Приватизация по Чубайсу ведет к закрытию филиалов, к увольнению сотрудников. В ходе одной только приватизации РЖД планируют уволить более 400 000 сотрудников. Чем больше наше олигархическое государство будет стремиться укрепить себя путем расширения правящего класса, тем менее популярно оно будет среди простых граждан. Но не стремиться укрепиться оно не может. На народ опереться оно тоже не может. Остается наращивать слой наживающихся на бедах народа. Значит, чем активнее оно будет пытаться выжить, тем скорее его конец.

Такова диалектика жизни. И она работает на нас.

Рустем ВАХИТОВ, г. Уфа

Источник: «Советская Россия»