От редакции сайта «Русский Лад». Параллель между нынешними политическими персонажами в Киеве вкупе с событиями последнего пятилетия на Украине, с одной стороны, и некоторыми жутковатыми образами да сюжетами малороссийских сочинений Гоголя, с другой стороны, замечена давно и далеко не одним автором. Сошлёмся хотя бы на пример коллективного художественного творчества, где она особенно выразительно отражена.
https://www.youtube.com/watch?v=_sV0msZfGBU
Видео с этим сюжетом см. ниже.
Все бесы российско-украинской истории, кажется, выбрались на свет в нынешней Малороссии, где настоящие вурдалаки омерзительно воплотились в чудовищную фашизоидную систему, вместе с её гротескными, дикими предводителями, придавая этому уродливому порождению глобализма «национальный колорит» героев гоголевского «Вия». Современные бесы оказались пострашнее и много опаснее своих исторических предшественников: они убивают целый народ. Вот и сегодня «Панночка», выскочившая как чертик из табакерки, рвется возглавить высшую власть в замордованной республике отнюдь не для спасения соотечественников, а скорее, напротив, для еще большего их сокращения. – Ред.
Большинство литераторов, занятых исследованием творческого наследия Н. В. Гоголя, гадает, к какому времени в истории нашего отечества следует отнести события, описанные в его повести «Вий». Как правило, они не догадываются, что повесть эта пророческая, она не столько о том, что было, сколько о том, что случится в будущем.
Хотя, конечно, чтобы составить и описать предсказание о грядущих социальных явлениях, надо отталкиваться от определённой исторической эпохи. Заранее скажем, что историческое время, в которое живут и действуют в данном случае гоголевские персонажи, относится ко второй половине семнадцатого столетия, когда в России произошёл никоновский церковный раскол. Но художник не историограф и не политолог, он не ставит перед собой задачу сравнительного анализа тех двух сторон исторической действительности, которые принято обозначать словами «прежде» и «теперь». Он литературно-художественными средствами описывает действующих людей и их поступки так, что картина, представленная им ретро, вдруг оживает перед глазами читателей, живущих в другое время, и приходится удивляться, как же могло произойти такое совпадение.
Сейчас мы видим, что на Украине произошёл второй церковный раскол в жизни православно-христианской церкви. Но кто, казалось бы, мог бы узреть, что там же, на Украине ожили два персонажа из повести «Вий» − философ Хома Брут и ведьма-панночка. И всё-таки мы их узнаём, несмотря на современное обличье. Хома Брут представлен тем, кого нынешние блогеры прозывают Януковощем, а панночка − это та самая, которую украинцы, узнавая, кличут местоимением вона (Вона!).
Но обо всём по порядку. Повесть начинается с того, что её главный герой бурсак Хома Брут отправляется из Киева в июне-месяце на вакацию. По своему статусу в киевской бурсе он относится к философам. Его сопровождают богослов Халява и ритор Тиберий Горобец. Богословы, философы и риторы, как их описывает Гоголь, это три категории учащихся бурсы, возвышающиеся над грамматиками. Все они представлены в картинке в тот момент, когда, с тетрадями под мышкой, бредут в классы семинарии на занятия по извещению звонкого колокола, висящего у ворот Братского монастыря. Нам придётся несколько задержаться на описании этой картинки, чтобы с её подачи было проще уяснить натуру Хомы Брута.
Итак: «Грамматики были ещё очень малы: идя, они толкали друг друга и бранились между собою самым тоненьким дискантом; они были все почти в изодранных или запачканных платьях, и карманы их вечно были наполнены всякою дрянью, как-то: бабками, свистёлками, сделанными из пёрышек, недоеденным пирогом, а иногда даже и маленькими воробышками … Риторы шли солиднее, платья у них были часто совершенно целы, но за то на лице всегда бывало какое-нибудь украшение … говорили и божились между собою тенором. Философы целою октавою брали ниже; в карманах их, кроме крепких табачных корешков, ничего не было. Запасов они не делали никаких, и всё, что попадалось, съедали тогда же; от них слышалась трубка и горелка, иногда так далеко, что проходивший мимо ремесленник долго ещё, остановившись, нюхал, как гончая собака, воздух». О богословах сказано только то, что на базаре торговки боялись и их, и философов, потому что те «всегда любили брать только на пробу и притом целою горстью».
Хома Брут был типичным представителем категории философов и богословов, разве что его напарник Халява превосходил его по части жадности и воровства. Но при всём том и богословы, и философы свято верили в искушение, насылаемое нечистой силой, и полагали, что защита от нечистой силы заключается в кресте и молитве. Два самых сильных чувства пережил Хома на протяжении тех событий, которые приключились с ним, когда ему со своими напарниками пришлось заночевать на одном хуторе. Это − чувство страха и чувство искушения. Ужас и страх овладел Хомой, когда на него в ночной темноте напала, преобразившись в старуху, дочь сотника панночка. Старуха-ведьма обуздала его, вскочила ему на спину и заставила носить себя по окрестностям. Воспроизведение гоголевского описания борьбы страха с искушением, которые наполняли душу философа в те минуты, мы вынуждены здесь опустить. Ограничимся только описанием финальной сцены, в которой писатель рисует поступки и ощущения своего героя, когда он превозмог старуху и почти умертвил её. «Он встал на ноги и посмотрел ей в очи (рассвет загорался, и блестели золотые главы вдали киевских церквей): перед ним лежала красавица с растрёпанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Безчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки и стонала, возведя кверху очи, полные слёз.
Затрепетал, как древесный лист, Хома; жалость и какое-то странное волнение, и робость, неведомые ему самому, овладели им. Он пустился бежать во весь дух. Дорогой билось беспокойно его сердце, и никак не мог он истолковать себе, что за странное, новое чувство им овладело. Он уже не хотел более идти на хутор и спешил в Киев, раздумывая всю дорогу о таком непонятном происшествии».
Три ночи отпевал Хома в ветхой церкви панночку по приказу сотника, исполняющего предсмертное завещание дочери. Но не смог выдержать философ этого испытания и под конец сам скончался. А его бывшие попутчики, когда узнали об этой смерти, рассудили так. «Славный был человек Хома!», сказал звонарь [Халява], когда хромой шинкарь поставил перед ним третью кружку. «Знатный был человек! А пропал ни за что!
«А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся; а если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать. Нужно только, перекрестившись, плюнуть на самый хвост ей, то и ничего не будет. Я знаю уже всё это. Ведь у нас, в Киеве, все бабы, которые сидят на базаре, все − ведьмы».
На это звонарь кивнул головою в знак согласия».
Только Хома Брут, если бы он не умер, мог бы рассказать, как базар превратился в Майдан (у всех ещё на памяти 2004 год), как панночка Вона перенеслась на него в инвалидной коляске, а затем поднялась из неё и присоединилась к майданным пляскам, сопровождаемым припевом «хто не скаче, той москаль». Киевский Майдан − большая площадь, а церковку, в которой отпевал Хома панночку тех далёких лет, по размеру с Майданом не сравнить. И, тем не менее, явления, происходившие когда-то и в наше время, по существу подобны. Как там у Гоголя? Вот последняя ночь Хомы, дежурившего при гробе панночки. После того, как философ убедился, что молитвы в борьбе со страхом ему не помогают, он начал петь, что несколько приободрило его. Но: «Вдруг … среди тишины … с треском лопнула железная крышка гроба и поднялся мертвец. Ещё страшнее был он, чем в первый раз. <…>. Вихорь поднялся по церкви, попадали на землю иконы, полетели сверху вниз разбитые стёкла окошек. Двери сорвались с петлей, и несметная сила чудовищ влетела в Божью церковь. Страшный шум от крыл и от царапанья когтей наполнил всю церковь. Всё летало и носилось, ища философа. <…>. Все глядели на него, искали и не могли увидеть его, окружённого таинственным кругом. «Приведите Вия! Ступайте за Вием!» раздались слова мертвеца».
Тут, добавим от себя, Хома, должно быть, вспомнил про свой последний разговор с сотником у гроба панночки. Вот что он услышал от сотника: «Я не о том жалею, моя наимилейшая мне дочь, что во цвете лет своих, не дожив положенного века, на печаль и горесть мне, оставила землю; я о том жалею, моя голубонька, что не знаю того, кто был лютый враг мой, причиною твоей смерти. И если бы я знал, кто мог подумать только оскорбить тебя, или хоть бы сказал что-нибудь неприятное о тебе, то …» и так далее. Когда философ отравился на тот свет, раздался петушиный крик. Испуганные духи разбежались. «Вошедший священник остановился при виде такого посрамления Божьей святыни и не посмел служить панихиду в таком месте». Гоголь ничего не сказал о том, свершились ли похороны панночки, ограничившись известием, что отпевания её не было.
Пора, однако, всмотреться поближе в пана Януковоща при сопоставлении его с философом Хомой Брутом. Пан Януковощ панночку-пани до ужаса боялся, но, как видно, и соблазн по отношению к ней у него был велик. Отправил её он в тюремный лазарет с тем, чтобы она, пробыв там какое-то время, не смогла помешать ему усидеть второй срок в кресле президента. Да только что взять с того, кто воплотил в себе образ Хомы Брута?.. Януковощ попытался заручиться поддержкой в борьбе против панночки-пани со стороны западенцев, не подозревая, что они примыкают к её же кагалу (сам пан Коломойский назвал их жидо-бандеровцами). Вот так и возник Майдан со всеми последствиями.
Если читатель усомнится в проводимых нами параллелях, то мы прибавим к ним ещё следующие моменты. Во-первых, напомним, что панночка тогдашняя была дочкой сотника, не отсюда ли предсказание о появлении «небесной сотни» на Майдане? Отметим, во-вторых, что Вона − это «женщина с косой», но с косой фальшивой (Хома Брут был свидетелем того, как старушечьи волосы на голове ведьмы превратились в «роскошную косу»). И, наконец, о параллели с телесными метаморфозами. Когда Вона находилась в тюремном лазарете, международные СМИ демонстрировали наличие цветных пятен (синяков?) на её теле. Они, как видно, должны были свидетельствовать об её избиениях. Но многие в этом сомневались. Один российский медик даже сделал предположение, что у несчастной женщины проказа. Во всяком случае, происхождение данных симптомов загадочно. А вот что наблюдал Хома Брут при чтении молитвы над гробом панночки. Не утерпел он в первую ночь от того, чтобы не взглянуть на умершую. «Трепет пробежал по его жилам: перед ним лежала красавица, какая когда-либо бывала на земле. Казалось, никогда ещё черты лица не были образованы в такой резкой и вместе гармонической красоте. Она лежала, как живая; чело прекрасное, нежное, как снег, как серебро, казалось мыслило; брови − ночь среди солнечного дня, тонкие, ровные, горделиво приподнялись над закрытыми глазами; а ресницы, упавшие стрелами на щёки, пылавшие жаром тайных желаний; уста − рубины, готовые усмехнуться смехом блаженства, потопом радости…» и т.д.
А во вторую ночь труп панночки поднялся из гроба, но уже «синий, позеленевший». Хома Брута спасло пока то, что послышался отдалённый крик петуха; «труп опустился в гроб и захлопнулся гробовою крышкою». О том, что произошло в третью ночь, отчасти было сказано выше.
Нет, не совсем правильно рассудили о причинах смерти Хомы Брута Халява и Горобец. Страх − только одна из причин, к ней надо прибавить вторую: соблазн, искушение.
Леонид Антипенко
04.03.2019
* Первая часть опубликована под названием «Украина: страшная месть. Пророчество Н. В. Гоголя». Электронный ресурс: www.contextap.ru/expert/141218182700.html
Никитин Владимир Степанович
Тарасова Валентина Прохоровна
Панкова Алла Васильевна
Куняев Сергей Станиславович
Тарасов Борис Васильевич
Воронцов Алексей Васильевич
Самарин Анатолий Николаевич
Страница "РУССКИЙ ЛАД"
