Покушение на Брестскую крепость

В минский корпункт «Правды» обратился архитектор и скульптор Валентин Занкович — лауреат Ленинской премии, присуждённой за создание, совместно с группой мастеров изобразительного искусства, мемориального комплекса «Хатынь». Валентин Павлович — автор многих памятников, установленных на белорусской земле. В том числе Николаю Гастелло и его экипажу, легендарному подпольщику и партизану Константину Заслонову, сожжённой деревне Брусы, монумента «Беларусь партизанская». Особая страница в биографии Мастера — работа над мемориальным комплексом «Брестская крепость-герой». Проблемы, связанные с завершением комплекса, вынудили Валентина Павловича обратиться в нашу редакцию.

РАБОТЫ в крепости ведутся в соответствии с постановлением Совета министров Союзного государства. Всё расписано по пунктам: объёмы и порядок финансирования, мероприятия по годам и этапам реализации, ответственные за их выполнение. График, если и нарушается, то незначительно. Казалось бы, причин для беспокойства нет. Но Занковича тревожит то, что направленность заключительной стадии работ расходится с основным замыслом, заложенным в создание мемориального комплекса.

Замысел этот выкристаллизовывался долгие годы. В далёком 1955-м вышло распоряжение Совета Министров БССР о разработке проектов памятника защитникам Брестской крепости и музея обороны, подписанное Кириллом Трофимовичем Мазуровым, возглавлявшим правительство республики. Прославленный руководитель партизанского движения в Белоруссии, перед началом войны он был первым секретарём Брестского обкома комсомола и хорошо знал, видел и помнил, что происходило в Бресте после вероломного нападения гитлеровцев. Тема увековечения подвига защитников крепости стала для него не просто данью уважения, но и долгом перед памятью тех, с кем встречался, перед памятью сложившего головы погранотряда, в котором часто бывал, разделяя с бойцами тревоги предвоенного времени.

Избранный вскоре первым секретарём ЦК Компартии Белоруссии, Кирилл Трофимович продолжал постоянно встречаться с архитекторами и скульпторами, прислушивался к каждому предложению. Такое же пристальное внимание работе над проектом уделял сменивший его на посту первого секретаря ЦК Пётр Миронович Машеров. Во время этих встреч, вспоминает Занкович, был чётко определён каркас замысла будущего мемориала.

Из четырёх архитекторов и скульпторов, составлявших костяк их творческого коллектива, только он, Валентин Занкович, и Олег Стахович были освобождены от работы в проектных институтах и откомандированы приказом Госстроя БССР на проектирование мемориального комплекса. Они стали генератором творческих идей, которые следовало воплотить.

Работа над проектом продолжалась пять лет. Ещё шесть лет понадобилось на то, чтобы он прошёл всесоюзные и республиканские конкурсы, в которых архитекторы и художники из всех республик СССР, Польши, Венгрии и Чехословакии представили более тысячи проектов, а затем выдержал конкурсы заказные, завоевав право на осуществление авторских замыслов в натуре. Победителей, прошедших нелёгкое испытание, вызвали для беседы с первым секретарём ЦК Компартии Белоруссии П.М. Машеровым.

— Ваш проект, — сказал Пётр Миронович, — ближе всех подошёл к раскрытию темы Брестской крепости, поэтому мы берём его за основу для дальнейшей работы.

Мемориал был торжественно открыт 21 сентября 1971 года. Точнее — его первая очередь. Именно поэтому при попытке выдвинуть проект на Государственную премию СССР из Москвы пришёл мотивированный отказ: рассмотрение возможно только после завершения второй очереди.

Проектировал её тот же творческий коллектив. По линии Художественного фонда БССР, в частности, были разработаны шесть мемориальных композиций, посвящённых подвигу организаторов и героев-защитников цитадели Ивану Зубачёву, Андрею Кижеватову, Ефиму Фомину, Фёдору Бойко, Алексею Наганову и Пете Васильеву. Они были заказаны музеем обороны Брестской крепости и получили одобрение республиканского монументально-художественного Совета и технического совета Госстроя БССР как «решающие задачу идейно-художественного завершения ансамбля».

В августе 1987 года бюро ЦК КПБ приняло специальное постановление о строительстве второй очереди мемориального комплекса, которое намечалось завершить в 1994 году к 50-летию освобождения Бреста от фашистских захватчиков. Минкультуры и Госстрою БССР, Брестскому облисполкому и правлению Союза художников республики было поручено до 1 января 1988 года подготовить проектное предложение, а Совмину, Госплану и соответствующим ведомствам — предусмотреть строительство второй очереди в государственном плане социально-экономического развития республики.

В общем, дорога к завершению мемориала была расчищена.

— НО что мы видим? — Валентин Павлович не может скрыть горечи. — Вместо строительства второй очереди и воплощения в бронзе скульптурных композиций, посвящённых героям-защитникам крепости, её шпигуют новоделами, не имеющими отношения к её обороне.

Таким новоделам несть числа. Создали, например, музей казарм. В казармах зашпаклевали и заштукатурили раны и следы войны. Здесь же уродливо экспонируются трёхарочные ворота цитадели: четыре металлические трубы, на них плетёнообразное покрытие с битым зеркальным стеклом на клею. Истинный шедевр современных авангардистов. В ответ на недоумённый вопрос Занковича: «Что это?» — они, не задумываясь, «пояснили»: «Вы, как классик, не понимаете: это символ покровительства погибших защитников крепости солнцем».

Подпорные стенки площади облицевали полированным гранитом, которого никогда здесь не было. А ведь эти стенки — часть её архитектурного образа — и по замыслу должны органично вписаться в него, а не контрастировать и выделяться из общего плана. Демонтировали и разрушили фундаментальные металлоконструкции в местах для увековечения бессмертных надписей, сделанных защитниками крепостного подземелья: «Я умираю, но не сдаюсь 20/VII.41 г.», «Умираем не срамя», «Умираем, но из крепости не уйдём». А дороги и дорожки вымостили новомодной плиткой. «Представьте Красную площадь, вымощенную не брусчаткой, как сейчас, а мелкой бетонной плиткой, такой, какой мостят тротуары в городах, да ещё разного цвета, — приводит образное сравнение Валентин Павлович, — и вы поймёте, какое кощунство совершено в мемориале».

Не отвечает реальной обстановке в оборонявшейся цитадели и «прилизанный» рельеф её территории, словно призывающий забыть ту кровавую эпопею, когда в огненном смерче смешивались земля и небо. Упорное стремление архитектурной элиты Брестчины «зализать» в крепости следы войны, да ещё построить в ней гостиницы, рестораны, клубы, возмущает Занковича. Он не может избавиться от впечатления, что здесь произведён «евроремонт» и вместо уникального, самобытного и мужественного ансамбля мы получаем заурядный парк культуры и отдыха, да ещё ко всему — местечкового уровня.

При такой активности «новодельщиков» до сих пор нет архитектурно-скульптурной композиции, посвящённой последнему защитнику крепости Герою Советского Союза майору Петру Гаврилову на форте его имени. Она планировалась во второй очереди мемориала, основная идея которой — увековечить конкретных героев и их подвиги в бронзе и камне, а не виртуально, по рассказам экскурсоводов, полностью выхолощена. Чуждые элементы, появившиеся, по словам Занковича, самодельно и безвкусно, засорили крепость и, выпадая из пластического языка ансамбля, разрушают целостность замысла, снижают эмоциональный накал восприятия.

КАК могло такое произойти? Поворот к «самодельству» начался с «перестройки» и принесённых ею «демократических» веяний, подтачивавших патриотическую основу нашей жизни. Кулуарно был сформирован новый коллектив проектировщиков, который возглавил архитектор В. Темнов, не имевший ни одного монументального произведения, зато вскоре организовавший свою частную фирму. Он-то и представил в 1988 году проект, перечёркивающий прежние наработки.

С развалом Союза ситуация усугубилась. На историческую церемонию, связанную с 55-летием начала Великой Отечественной войны и проводившуюся в Брестской крепости с участием двух президентов — России и Белоруссии, никого из четырёх авторов мемориала не пригласили. Каждый из них внёс немалый вклад не только в увековечение памяти защитников цитадели, но и в развитие культуры республики. Олег Стахович был удостоен Государственной премии Белоруссии и медали студии имени Б. Грекова за создание монумента «Курган славы», Георгий Сысоев, заслуженный архитектор республики, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, ветеран Великой Отечественной войны, прошедший путь от Москвы до Берлина, участник освобождения Минска и Белоруссии — премии Совета Министров СССР и Государственной премии БССР. Ряд произведений, увековечивающих судьбоносные события в жизни республики, были созданы архитектором Юрием Казаковым.

Но ни одна из инстанций не обратилась к авторам мемориала за консультацией, хотя работы велись не только на второй, но и на первой очереди, созданной ими.

Из письма Занковича в администрацию президента Белоруссии: «Не имею ни одного официального (в любой форме доведения до меня) уведомления, извещения и тем более приглашения даже на обсуждение намерений и предлагаемых планов проектируемых работ ни из Бреста, ни тем более из Министерства культуры РБ. Заживо похоронили!»

Валентину Павловичу запомнилось, как министр культуры Сосновский за целый год не нашёл полчаса, чтобы принять авторов проекта, и «сбагрил» их своему заместителю, который тоже ничего не решил. Казалось бы, эпоха Сосновского, как прозвали её в архитектурных кругах, прошла — Сосновский давно снят за упущения в работе, но отношение республиканских властей к мемориалу и его создателям не изменилось. Вопреки всем моральным и юридическим нормам они по-прежнему лишены авторского права и права на интеллектуальную собственность.

Когда в ходе «мемориальной» эпопеи авторы обратились в министерство культуры, им предложили созвониться с начальником управления капитального строительства. «А зачем нам авторы? — ответил тот. — Это же капитальный ремонт». Ответ обескуражил неприкрытым лукавством: в мемориал ведь вводили новые элементы, чуждые его идее. Но даже при капитальном ремонте возникают сложные вопросы, требующие авторского вмешательства, без которого правильно, художественно и органично их никто не может решить. Если бы стояла даже одна задача — мощения мемориала, и то, считает Занкович, она настолько сложна и многогранна, что требует совершенного вкуса и опыта художника, его понимания, какой материал подобрать и как оформить, чтобы всё вписывалось в реальную картину того времени и работало на основную идею: «Должна быть, прежде всего, задумка пластического языка мощения, задумка его образа, и она не менее важна и ответственна, чем, например, архитектурное решение «Входа» в Брестскую крепость».

Из писем авторов проекта, направленных в разные инстанции: «Грубо попраны не только юридические положения об авторском праве. Проект по капитальному ремонту и реконструкции мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» никем не рассматривается, проектные и строительные работы идут без участия Государственного экспертного совета по монументальному искусству, идут на недопустимо низком, дилетантском уровне, непрофессионально, с искажением авторского замысла, нелепость и бездарность увековечиваются в граните и бетоне. Закапываются в землю деньги, с таким трудом собранные Россией, Беларусью, Украиной, Казахстаном и Молдавией. Разве это по-государственному? Разве всё происходящее нельзя сравнить с тем, как если бы министерство культуры России вдруг поручило группе поэтов дописать поэму С. Есенина? Да ещё при живом авторе! Мы просим восстановить справедливость, когда любые реставрационные и иные работы по произведениям искусства ведутся только под руководством и при участии авторов».

Сначала письма отправляли все четверо. Сейчас, когда трое ушли из жизни, — один Занкович. Он продолжает борьбу и в этой борьбе нашёл поддержку брестской областной и республиканской ветеранских организаций, заинтересованность, в устной, правда, форме, руководства Брестского облисполкома.

Но республиканские инстанции, от которых прежде всего зависит судьба мемориала, не собираются менять позицию. Логика их поразительна. «Государственное учреждение «Мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой» является вторым по посещаемости среди музеев страны (количество посещений в 2017 г. составило 425,2 тысячи), — отвечают Занковичу из министерства культуры. — В связи с этим предложение о вводе 2-й очереди мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» является неактуальным».

Почему же из-за популярности первой очереди комплекса нужно отменить создание второй? Вот уж поистине, в огороде бузина, а в Киеве дядька! Не менее странной выглядит цель, поставленная перед теми, кто ведёт в цитадели работы: «В настоящее время актуальной задачей для развития Брестской крепости является вовлечение в хозяйственный оборот неиспользуемых территорий и строений крепости». Словно речь идёт о производственном или торговом объекте.

ЧТО придаёт силы Валентину Павловичу, уже перешагнувшему восьмидесятилетний рубеж? «Я выступаю на правах последнего ныне здравствующего из когорты творческого авторского коллектива архитекторов-скульпторов-монументалистов, — пишет он в одном из обращений к властям. — И пока жив, обязан завершить нереализованные замыслы нашего коллектива по увековечению Подвига защитников крепости».

Не меньше сил придаёт ему и осознание того, какое воздействие оказывает на людские сердца и души исполненный замысел первой очереди мемориала. Чтобы понять это, надо прочесть воспоминания Олега Стаховича. Он рассказывает, как почти девятнадцать лет назад вместе с членами государственного Совета по произведениям монументального искусства министерства культуры республики все четверо авторов мемориала посетили Брестскую крепость. Привожу, пусть извинит читатель за обширную цитату, выдержку из воспоминаний Олега Александровича:

«Плотный поток людей вливался в раскалённый докрасна от лучей прожекторов громадный, жёстко очерченный контуром звезды, зев звёздного входа крепости. А когда над ними, где-то там в верху рубленых сколов звезды, что образовывали купол, грянула музыка песни: «Идёт война народная, священная война...», люди не сговариваясь, молча взялись за руки и, крепко сжимая ладони, образовали живые цепи; и также молча шли дальше, где в контуре обратной стороны звезды, как бы в раме из сколов, билось пылающими всполохами прожекторов сердце защитников Брестской крепости. И вдруг мы ощутили, что людские цепи начали тесниться, сжиматься влево, и повернули туда головы — на чёрном фоне гранита контрастно обрисовывалось белое пятно фигуры совершенно седой женщины. Она стояла, уткнувшись лицом в стену, руки её были подняты вверх и плотно опирались о гранит, плечи ритмично вздрагивали — она рыдала. Её седые волосы, тяжело ниспадающие вниз, её распластавшиеся руки с ниспадающими складками белой тяжёлой ткани и драпировка её платья напоминали рисунок Леонардо да Винчи «Скорбящая».

И людские цепи, непроизвольно изгибаясь, теснились к противоположной стене, образуя немного пространства перед ней, будто это была святая и её надо было увидеть всем. К ней никто не подходил, ибо понимал, что женщине надо одной выплакаться и самой справиться со своим горем, очевидно, чувствуя, что ей уже никто и ничем не поможет. Увиденное напоминало белую раненую птицу, распластанную на чёрной, отливающей синевой и печалью, гранитной плите. Мы разжали руки, чтобы освободиться, и, пройдя звезду входа, направились к ближайшей скамейке.

По-прежнему нескончаемый людской поток двигался по прямой, как натянутая струна, аллее туда, где билось сердце защитников, где на «алтаре» цитадели навечно застыл в глубоком молчании силуэт солдата — непокорённого защитника крепости, и тут же рядом с ним взметнулся ввысь стометровым космическим следом, пронзая тёмное звёздное небо, штык-обелиск — символ воинской славы. Помнится, как тогда мы одновременно встали со скамейки и молча пожали друг другу руки, а перед глазами всё стояло белое видение на фоне чёрного гранита...

И каждый из нас понимал, что это было народным признанием мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». А люди всё шли и шли, и казалось, что это неисчерпаемая в веках река народной памяти не обмелеет».

Уже тогда в цитадели появились первые новшества. И, натыкаясь на них, художники, члены Государственного экспертного совета хватались за голову. «А вы где были?» — спрашивали они Занковича и его коллег. «Сражались, — отвечали те, — с министерством».

После приезда в Минск на заседании Совета члены его единогласно высказались за немедленное прекращение всех «новаторских» работ — и строительных, и реставрационных. Но министерство культуры к их мнению не прислушалось, решило продолжать в том же духе. И сейчас к ошеломляющему впечатлению примешивается горечь от «новоделов», засоривших крепость.

Сегодня посетители подолгу останавливаются у композиции, посвящённой Герою Советского Союза Андрею Кижеватову. Единственная из шести композиций, воплощённая в бронзе и установленная в крепости, она вызывает те же чувства, что и другие произведения авторского коллектива, изначально разрабатывавшего проект мемориала. И это ещё раз доказывает, что нужно воплощать его изначальную идею, а не бросаться в омут «новодельничества».

ЕСТЕСТВЕННО, встаёт вопрос: что делать? В первую очередь, считает Валентин Павлович, остановить засорение крепости чуждыми для неё, противоречащими истинному зодчеству элементами. Не откладывая, провести ревизию проектов и отказаться от тех, что приняты без его и его ушедших из жизни товарищей авторского согласия. Средства, выделенные Союзным государством, направить не на устройство новых помещений типа… и чрезмерное благоустройство крепостной территории, а на воплощение проектов, отражающих изначальную идею мемориала. Основа этой идеи, концепция — приблизить облик Брестской крепости к состоянию на 22 июня 1941 года (например: траншея, окопы, оружие, разбитый немецкий танк вместо реставрируемых советских и современных). Наглядный пример — панорамы и экспозиции Севастополя и обороны Ленинграда.

Следует отказаться от уклона в музеефикацию, при которой вместо скульптурных композиций и памятных знаков героям крепости демонстрируют их фотографии в музее.

И, конечно, все работы должны вестись под контролем Государственного экспертного совета, отстранённого от участия в наблюдении за тем, что и как делается в цитадели.

Из письма Занковича в Совет министров республики: «Мы не имеем права позволить вторгаться на святую землю, политую кровью героев, вторгаться в этот священный для наших народов храм людям, далёким от настоящего искусства, и наш гражданский долг остановить поползновение также далёких от искусства чиновников всех мастей и рангов».

Всё это, не сомневается Валентин Павлович, сейчас особенно актуально ещё и потому, что Запад начал новое наступление на Брестскую крепость. Композиции мемориала, как и подвиг её защитников, пытаются «обесцветить» ярлыками, называют их уродливыми, а классику скульптурного жанра — «советскостью», «совковостью», «сталинизмом». В обычном своём стиле посягают на самое для нас святое. И этим самым «новодельцы» льют воду на их мельницу, способствуют объединённым усилиям Запада обезличить, принизить и переписать историю Великой Отечественной войны.

Слишком далеко отступили они от идеи мемориального комплекса. В этом Валентин Павлович убедился ещё раз, побывав на днях в Бресте. «Основной целью реализации проекта Союзного государства «Капитальный ремонт, реставрация и музеефикация сооружений Брестской крепости в мемориальном комплексе «Брестская крепость-герой», — записано в постановлении Совета Министров Союзного государства, — является сохранение памяти о подвиге советского народа в борьбе с фашизмом».

Но что делается сейчас в цитадели? Создано несколько отделений музея, не имеющих отношения к обороне крепости и борьбе с фашизмом. В одном из них — картины, скульптуры и графика белорусских художников. Во втором — манекены царских служивых: сторожевая будка с постовым, чиновник за письменным столом. Чем дальше — тем выше чины и тем больше выполненные в полный рост фигуры блестят эполетами. Как венец, двое служак навытяжку перед самим, надо понимать, губернатором. А в завершение экспозиции — праздничный бал: девушки в белых платьях, с ними гусары, дворяне…

Трудно даже представить, что в экспозициях мемориальных комплексов Курской дуги или обороны Ленинграда были бы представлены царские генералы и губернаторы. А здесь не просто представлены — за вход берут по пять белорусских рублей (175 российских). При нынешнем посещении крепости за год, считай, наберётся (в белорусских рублях) два миллиона, или 70 миллионов в российских. Святыню низводят до уровня коммерческого проекта.

Похоже, ситуация и впрямь зашла слишком далеко. Так далеко, что необходимо вмешательство президента республики. Остаётся надеяться, что Александр Григорьевич Лукашенко возьмёт, как бывшие руководители Белоруссии — Кирилл Трофимович Мазуров и Пётр Миронович Машеров, под свой контроль работу над завершением мемориала. Только он остановит покушение на Брестскую крепость.

Олег СТЕПАНЕНКО

Источник: «Правда»