(Заметки любознательного читателя на полях научного издания «Что думают ученые о «Велесовой книге», о публикациях советской эпохи, включенных в этот сборник, а также о современных авторах текстов и о многом другом)
«Истинный патриот и сегодня не вправе поступиться ни единым свершением из нашей тысячелетней истории». (Геннадий Зюганов, «Открытое письмо гражданам страны». «Правда», №13, 10-11 февраля 2015г.).
Не скрою, очерк дописывал, находясь под впечатлением «Открытого письма…» лидера российских коммунистов, в котором он, напоминая слова Пушкина («Неуважение к предкам есть первый признак безнравственности»), констатирует, что русское общество систематически и целенаправленно отравляется ядом антисоветизма, являющегося формой русофобии.А вообще-то эти «Заметки…» я начал писать еще год назад, к 10-летию выхода сборника «Что думают ученые о «Велесовой книге», и название очерка я взял прямо из текста научного издания.* К этому меня подвигли дискуссии с друзьями-литераторами, убежденными «велесовиками». Но случилось так, что я отложил «юбилейный» очерк, поскольку усердно работал над завершением моей скитальческой книги.
Сразу должен сказать, что отношение к разновременным, разным по содержанию публикациям научного сборника у меня неоднозначное. Выводы ученых советской эпохи (прежде всего, имею в виду блестящий анализ «Велесовой» («Влесовой») книги» собственно Л.П. Жуковской и статьи, написанные Л.П. Жуковской в соавторстве с известным археологом, исследователем русской цивилизации академиком Б.А. Рыбаковым, исследование О.В. Творогова) меня убеждают, что спорные тексты не является копией некоего древнего протографа, хотя бы даже испорченного, а сочинены в ХХ веке. Собственно, «Велесовой книги», книги как таковой, как мы ее понимаем, нет. Есть нагромождения слов с древними или современными славянскими корнями, а также, как отмечают исследователи, тексты с «дикими глагольными формами», и вполне современными украинизмами и «польщизмами» (полонизмами), «чудовищный волапюк», по мнению известного филолога О.В.Творогова. И есть многочисленные так называемые «переводы», фактически – литературно-художественные (поэтические) переложения, авторские сочинения разного эстетического достоинства.
В то же время некоторые публикации, включенные в научный сборник «Что думают ученые…», написанные в «новейшее время», удручают антисоветским пафосом, русофобскими филиппиками в духе либерального фундаментализма. Что тоже побуждало меня вернуться к отложенной работе, когда я перечитывал страницы исследования громкой историко-филологической проблемы.
Более всего удивляет почти враждебное отношение некоторых авторов сборника к русским поэтам и «переводчикам», черпающим вдохновение в тех самых темных, неясных нагромождениях древних или старинных слов и словосочетаний, хотя бы и соединенных «дикими глагольными формами». Дорогие друзья! Разве имеет значение, чем навеяны вдохновенные стихи поэта: библейскими измышлениями, смутными преданиями старенькой няни, сурами Корана, пролетарскими революционными лозунгами или вот – темными словесами, причудливыми «невероятными глагольными формами»? Была бы поэзия! Был бы ритм, было бы стремление поэта и художника, пусть и бесцельное на первый взгляд критика, но – стремление, была бы магия слова и звука. Явилась бы поэзия!
Приведу несколько строк русского поэта Игоря Кобзева - из так называемого перевода «Велесовой книги» (правильнее говорить о поэтическом переложении, авторском сочинении):
«Сквозь любую щель городских ворот все слышнее гул вражьей поступи!»
«Черным небом в небо плывут дома. Жаль вопит, обрекая мыкаться».
«До своих богов, коих скрыла тьма, скорбный голос спешит докликаться».
«С ними в ряд Овсень, с волосами ржи, да с глазами насквозь веселыми»…
Или такая вот строка сочинения другого поэта:
«Чегирь-звезда летела в огне драконом, сияя светом зеленым…».
Если это не поэзия, то что же тогда поэзия? А если это – родник поэтический, то какое имеет значение в какой среде он открылся: среди диких каменных скал или в толще мхов среди лесных дебрей. Да хотя бы и в пустыне песчаной! В пустыне-то как раз и драгоценнее источник.
До странности неприязненно некоторыми авторами сборника трактуется само стремление писателей и поэтов проницать взором толщу веков славяно-русской цивилизации, и если не увидеть, то хотя бы домыслить минувшее. Имена поэта Игоря Кобзева, известных советских писателей Дмитрия Жукова, Валентина Пикуля и Владимира Чивилихина упоминаются в сборнике в негативном контексте. При этом не выдвигается никаких серьезных доказательств того, что их публикации «несут прямую угрозу национальной информационной безопасности», являются «экспансией фальсифицированных сведений», чем вроде бы озабочены некоторые авторы и составитель сборника. Ну, использовал В.Пикуль «подьячего Крякутного» в своем романе. И что? И, конечно же – больше всего достается А. Асову (он же – Бус Кресень, настоящая фамилия – Барашков), самому плодовитому энтузиасту «Велесовой книги». А. Асов-Барашков даже вынужден оправдываться: он, де, с русскими националистами не имеет ничего общего, он, де, не виноват, что они (националисты) на него постоянно ссылаются и даже своевольно используют его псевдоним. Конечно А. Асов-Барашков ни в коем случае не ангел во плоти, и критика «научных» изысканий Асова известным филологом и лингвистом А.А. Алексеевым, пожалуй, справедлива, я об этом еще скажу несколько слов.
Достается на орехи и академику Ю.К. Бегунову из Петербурга (ныне покойному), посмевшему написать предисловие, что придало весомость изданию «Велесовой книге». Хотя нет никаких серьезных доказательств прегрешений академика. Только приводится единственная его цитата: «Святые идеи восточно-славянского братства вдохновляли создателей «Влесовой книги». Ради них они создали особый язык, особое письмо, особую дощатую книгу». Что же тут криминального? Похоже, составителя научного издания и некоторых авторов раздражает уже само участие академика Бегунова в якобы «шовинистическом» проекте. Во всяком случае, каких-либо других цитат из публикаций Ю.К. Бегунова, которые бы явно показывали, что мы имеем дело с недобросовестным ученым, его оппоненты, тоже ученые (и даже коллеги в прошлом) не приводят.
Перечислив многочисленные ученые звания академиков Ю.К. Бегунова и Р. Мароевича, автор текста В.П. Козлов ёрничает: «Читатель, наверное, устал от громких титулов. Мы посочувствуем ему, а заодно пожалеем те академии и общества, в которых значатся названные ученые, освятившие своим авторитетом сочинение Асова («Велесову книгу» - А.С.)». Фактически мы имеем дело с самой настоящей ябедой, очевидным свидетельством диффамации.
В свое время мне приходилось беседовать с Юрием Константиновичем Бегуновым. У меня возникло ощущение, что он не был убежден в древности «Велесовой книги». Ну а причины, по которым он предварил издание «Велесовой книги» изложены ясно, и тут нет ничего антинаучного. Что любопытно: у составителя сборника и его единомышленников совсем другое отношение к доктору И.В. Левочкину, давшему фактически положительное заключение на издание, об этом я скажу подробнее. Другое отношение и к Б.А. Ребиндеру и Б.И. Яценко (тоже из тех, кто горой за подлинность «Велесовой книги»), оно даже стилистически почтительное: «Лишь любезность инженера из французского города Руайя Б.А. Ребиндера (кстати, тоже русского эмигранта) позволила прорвать «информационную блокаду». Нет, не это вызывает недоумение у меня. Странно, что выводы Ребиндера и критические замечания Яценко в адрес таких же, как он «велесовиков» из России, комментируются «как совершенно справедливые», при этом выражается подчеркнутое уважение к их переводческому труду. Хотя и догадываются порой, что и Яценко, объявивший «Велесову книгу» священной историей одних только украинцев, выполняет «национальный заказ», о чем и в самом деле свидетельствуют тут же приводимые цитаты. Заметим разницу: у «свидомого» украинского филолога, судя по цитатам в тексте, «захiдника», бичующего «недовiр”я до генiя украiньского народу, початок формування якого звикли вiдносити до ХIУ столiття», – лишь благородный «национальный заказ», у всех прочих – убогий национализм, шовинизм.
Наконец, эпизод с упоминавшимся доктором исторических наук И.В. Левочкиным, заведующим сектором рукописных книг Научно-исследовательского отдела РГБ. Маститый ученый по какой-то причине дал положительный отзыв на некое очередное издание «Велесовой книги», но тут же попал под огонь либеральной критики. Вероятно по этой причине в одном из русофобских печатных органов отрекся от своего докторского «благословения» и даже обругал «Велесову книгу». Это, разумеется, не осталось незамеченным издателем, разразился скандал. Меня, читателя научного издания, автор текста Н.А. Соболев пытается убедить, что не было одобрения «Велесовой книги», что издатель А.Асов вводит в заблуждение читателей. И приводит текст, извлеченный из личного архива И.В. Левочкина, якобы, отличающийся по смыслу от того, что был опубликован издателем. Но… суди сами, уважаемые читатели, о позиции Левочкина: «В целом подготовленная к изданию книга отвечает требованиям, предъявляемым к научному изданию. Необходимо отметить, что есть специалисты (Л.П.Жуковская, О.В.Творогов и другие), которые считают «Велесову книгу» фальсификацией. Я же не могу в настоящий момент считать «Велесову книгу» ни подлинником 1Х века, ни заведомой фальсификацией (курсив мой – А.С.), так как не располагаю бесспорными источниками, относящимися к истории появления текста «Велесовой книги».
Споры вокруг «Велесовой книги» будут продолжаться до тех пор, пока ученые не получат бесспорные материалы (курсив мой – А.С.), в которых бы имелись однозначные свидетельства о подлинности или неподлинности текстов «Велесовой книги». В любом случае, подготовленное к печати издание «Велесовой книги» заслуживает быть напечатанным, (и это ведь главное! курсив мой - А.С.) хотя бы для того, чтобы привлечь к ней более пристальное внимание как научной общественности, так и всех заинтересованных в проблематике, возникшей в связи с имеющимися публикациями по данной теме».
Мало что говорящие широкому читателю имена филологов Жуковской и Творогова в оговорке И.В. Левочкина не меняет сути – в рецензиях (и даже в предисловиях) бывают и покруче упреки авторам. Несомненно одно: издание доктор исторических наук одобряет и однозначного ответа у него на указанную «проблематику» нет. А между тем, не рядовой сотрудник Отдела рукописей Государственной библиотеки.
Этот скандальный эпизод Соболев объясняет «стилистической разницей между языком официального документа и газетной публикации», что называется, наводит тень на плетень. Друзья! Наверное, не трудно представить, что сухой краткий стиль рапОрта Лунина, командира советской подводной лодки, успешно атаковавшей во время Великой Отечественной войны тяжелый крейсер «Тирпиц» и живое повествование об этом в романе В.Пикуля сильно разнятся. Но тексты точно указывают на неопровержимый факт: «Тирпиц», страшно угрожавший конвоям северных коммуникаций был прочно выведен из строя. Правда, и тут нашлись историки и архивисты, пытающиеся оспаривать этот факт.
Мне, читателю сборника, трудно понять, почему академик Ю.К.Бегунов (и тоже, заметим, специалист по рукописям, в прошлом сотрудник Пушкинского дома) подвергается остракизму, в то время как его коллегу И.В. Левочкина пытаются оправдать как ученого, ставшего жертвой недобросовестного издателя. Только потому, что Левочкин в русофобском издании отрекся от своей рецензии? Его трудно заподозрить в русском патриотизме? (Между тем, напоминаю, академик Ю.К.Бегунов вдохновенно прославляет святые идеи восточно-славянского братства). Как тут не вспомнить слова русского поэта советской эпохи: «Люди близкого круга / Почитай с легендарных времен понимают друг друга»!
Короче говоря, сторонники и энтузиасты «Велесовой» («Влесовой») книги» как бы поделены на разумных хазар и неразумных русофилов, которых тут и там в текстах издания, шельмуют, подчеркиваю, как отъявленных шовинистов и националистов, демонстрирующих «убожество нравственной и социальной мысли» (А.А. Алексеев). Размышляя над страницами текстов, нахожу, что это неприязненное указание маститого филолога и лингвиста имеет отношение к идеям сохранения славянского племени, защиты его жизненного пространства, обычаев и веры (языческих, конечно). Вот оно, очевидное, по мысли либерально настроенного языковеда убожество: «Мы не псы, а потомки славян. И воинами мы сами быть можем, и не будем беречь себя»
Этот очерк – ни в коем случае не рецензия. Я не пишу рецензий, ни научных, ни литературных, нет у меня к этому наклонности, я всего лишь излагаю факты, размышляю над тем, что мне близко, пытаюсь понять авторов, ищу ответа на многие читательские вопросы у светил филологической науки, а вместо этого нахожу у них беллетристику, о которой мы еще поговорим...
В сборнике выдвигается бесспорное, весьма актуальное предложение: защитить школы и вузы (также и все общество) от «экспансии в общественное сознание заведомо ложных фактов», «фальсифицированных сведений», от «хаоса и хищничества». И тут же читаем: «Это происходило и в советское время (вспомним хотя бы вымышленного «первого воздухоплавателя Крякутного)».
Эпизоду с «подьячим Крякутным» в филологическом сборнике уделено, как это ни удивительно, несколько страниц. А суть в том, что в документе ХVIII века, причём, ещё до революции, какой-то доброхот исправил имя человека, совершившего в Рязани полет на воздушном шаре. Разумеется, полет Крякутного (или «крещеного немца Фурцеля»), как насмешливо указывает учёный и архивист В.П.Козлов, прямо не соотносится с «Велесовой книгой». Зато есть возможность порезвиться, поупражняться в беллетристике: «Долгое время (курсив мой – А.С.) не вызывало никаких сомнений… известие о полете Крякутного. Его имя вошло в одно из изданий Большой Советской Энциклопедии; в пору борьбы с «космополитизмом» он стал национальным героем, утвердившим отечественный приоритет в воздухоплавании. 225-летнему юбилею «полета» Крякутного была посвящена специальная почтовая марка, в Нерехте у памятника подьячему принимали в пионеры».
Текст о рязанском воздухоплавателе иллюстрируется увеличенным снимком упомянутой почтовой марки, что придает картинность описываемому факту, как бы наглядно показывает читателю низкий уровень исторической науки в советскую эпоху. Причем иллюстрация снабжена «разоблачительной» надписью: «Марка, выпущенная в СССР в честь «полета» подьячего «Крякутного». Я к этому еще вернусь, а также скажу, что следует понимать под словами «долгое время».
Историк книжной культуры, историк и архивист (в сборнике он представлен так и так) В.П. Козлов также сообщает: «Прочитанная заново подлинная запись (курсив мой – А.С.), конечно, наносила болезненный удар по патриотизму составителей сборника «Воздухоплавание и авиация в России до 1917 г.». …Составители нашли… прямо-таки достойный восхищения вывод: в примечании к публикации записи о Крякутном они невинно заметили, что в «записи за 1731г., рассказывающей о подъеме рязанского воздухоплавателя имеются некоторые исправления, затрудняющие прочтение части текста, относящейся к лицу, совершившему подъем». И тут Козлов прямо-таки припечатывает составителей советского сборника: «А это уже, мягко говоря, натяжка, граничащая с недобросовестностью».
Как видим, на советских историков как бы возлагают ответственность и за то, что было в прошлом (в данном случае – дореволюционные исправления в документе минувших веков). А между тем, автор текста так и не ответил на главные вопросы любознательногочитателя: «Но всё же полет то ли Крякутного, то ли «крещеного немца Фурцеля» состоялся в 1731 году? И не в каком-нибудь городке какого-нибудь крохотного германского княжества, а в Рязани?»
Уходя от этих естественных читательских вопросов, учёный архивист делает сноску на публикацию филолога В.Ф.Покровской в ТОДРЛ (Труды Отдела древнерусской литературы Пушкинского дома), в которой, якобы, «все было поставлено на свое место». На самом деле указанная в сноске публикация никакого ответа на те, самые интересные вопросы не дает, а только указывает на факт исправления в документе неким Сулакадзевым, прославившимся в ХIХ веке различными текстовыми мистификациями, Гаврилу Державина очаровавшим, поэта и знатока древней русской словесности. И всё бы ничего, да только вот, оказывается, палеографическое исследование не подтвердило имя предполагаемого «правщика» старинного документа. Получается, и Покровская ошибается: думала Сулакадзев, нет – не Сулакадзев. Между прочим, Покровская хотя и высказывает сомнения по поводу исследуемой рукописи, но и не отрицает возможное существование подлинных «Заметок Боголепова», в которых описывается «воздухоплавание» дерзкого рязанца. Она только, обнаружив исправления, предлагает не считать рукопись с «подьячим Крякутным» (напоминаю: после тщательного изучения рукописи оказавшимся вроде бы «крещеным немцем Фурцелем») «достоверным источником», предлагает продолжить поиски. Что, конечно, разумно. Но и тут принять во внимание, что вообще-то многие литературные памятники, фактически, представлены списками (копиями) утраченных древних рукописей. Это знает и составитель издания, а всё же не делает никаких примечаний к требованию непременной подлинности «Заметок Боголепова».
Историк и архивист В.П.Козлов, злобно высмеивающий советское прошлое, однако, не уточняет, что значит «долгое время». Заглянем в Интернет, и тут без труда выясним, что, оказывается, не советские историки открыли (а в читающий текст Козлова, может подумать, что они попросту выдумали) «подьячего Крякутного» – до революции о полете на воздушном шаре в Рязани 1731 году было немало различных публикаций. О «подьячем Крякутном» дореволюционному читателю сообщала даже знаменитая энциклопедия Брокгауза и Ефрона, причем у статьи запоминающееся название: «Аэронавты».
Более того, в первые 20 лет Советской власти о «подьячем Крякутном» в печати вообще не было никаких сообщений. Информация об этом в советской печати появились не в годы борьбы с «космополитизмом», как пишет всезнающий архивист Козлов, а в конце тридцатых годов, когда даже Ем. Ярославский (Губельман) приводил в изумление троцкистов и русских патриотов вполне приличными публикациями на историческую тему. Опять же, почему-то архивист Козлов, ядовито издеваясь над советскими историками, - «забывает» указать современному читателю, что именно в советское время появились какие-то сомнения о «подьячем Крякутном», когда обнаружилось исправление в старинном тексте. И так как новых фактов, проясняющих истину, не было, то это стало причиной того, что о полете рязанца в советские справочные издания, выходившие в 70-80-е годы, сообщений не помещали. Вопрос о первом русском «аэронавте», хотя бы и с фамилией крещеного немца, так и остается подвешенным, в воздухе плавающим.
Наш ученый архивист, ударившийся в пошлую беллетристику, также не считает нужным уточнить, что выставленная на читательское позорище юбилейная марка выпущена в 1956 году, а сообщение сотрудницы Рукописного отдела Библиотеки Академии наук СССР о «поправке в рукописном тексте» (в такой научной редакции подается факт исправления) появилось только в 1958 году, то есть уже после «юбилейных» публикаций в печати.
Короче говоря, в советское время ученые как раз скрупулезно изучали исторические факты, и если что-то не находило подтверждения – факт как бы изымался из обращения в учебной литературе, не популяризировался в научно-популярных изданиях. А нынешние книговеды, историки-архивисты – хе-хе да ха-ха: «у памятника подьячему принимали в пионеры!». Мастера пальцем показывать да у виска крутить…
В сущности, в научный сборник вставлен пасквиль.
Совершенно очевидное в книге «Что думают ученые…» лукавство В.П. Козлова по поводу профессора А.А.Зимина, который во время, якобы «неуклюже организованной дискуссии» «опровергал достоверность «Слова о полку Игореве». Зимин показан почти как жертва советского произвола. «Административное вмешательство в научный спор, – печалуется Козлов, – не позволило « объективно обсудить и оценить гипотезу Зимина». Что, в свою очередь, по мнению архивиста, означенной дискуссии («неуклюжей») «не удалось придать блеска академизма». Похоже, учёному архивисту (он же – «историк книжной культуры», оказывается, есть и такая специальность) хотелось бы, чтобы последнее слово осталось за ниспровергателем памятника древнерусской словесности.
«Неуклюже организованная дискуссия»! Ну, конечно же, во времена СССР иначе и быть не могло. Впрочем тут же, словно не предполагая, что книгу будут читать внимательные читатели, Козлов простодушно сообщает: «Однако в 70-е годы ему (профессору Зимину – А.С.) удалось в ряде провинциальных и центральных изданий опубликовать серию статей с обоснованием своей точки зрения, встретившую ответные полемические выступления». Понятие «провинциальные» также из области беллетристики. Ибо в крупных городах РСФСР, а также в столицах союзных республик были полноценные научные редакции и издательства (или филиалы центральных издательств) с отличной по тем временам полиграфической базой. Кроме того, были популярные периодические издания, выходившие огромными тиражами, охотно печатавшие статьи видных ученых.
Слышу вопрос: «Слово о полку…» это понятно, академик Лихачёв и прочее, но была ли в советской печати дискуссия о «Велесовой книге», хотя бы упоминались ее тексты? Была, и, опять же, в изданиях, выходивших большими тиражами, о чем, кстати говоря, современные авторы пишут с некоторым неудовольствием, мол, вот еще когда – во времена СССР устроили бедлам с этой «влесовицей»! Да, была, это не может отрицать даже и В.П.Козлов (обличающий «условия господства тогдашней идеологии»), но тут же дает свое толкование: «Вместе с тем и замалчивание ВК (аббревиатура, обозначающая в текстах название «Велесовой книги» - А.С.) также грозило идеологическим устоям… (Не менее того! Курсив мой – А.С.). Было важно продемонстрировать хотя бы внешне объективность советской историко-филологической науки». Не иначе как по этой причине Л.П. Жуковская, тщательно и добросовестно исследовав присланный «из-за бугра» в Советский славянский комитет Академии Наук СССР фрагмент текста «Велесовой книги», опубликовала статью в «Вопросах языкознания» в 1960 году. Стало быть, продемонстрировала не только видимость «объективности советской историко-филологической науки», но также уберегла «идеологические устои» СССР! А то бы ещё вон когда рухнул Советский Союз!
Я бы, пожалуй, поверил бы автору сборника, утверждающему, что «текст ВК рассматривался в некоторых академических инстанциях (??? – А.С.) как идеологически опасный и не подлежащий распространению», если бы он привел конкретные факты и документы, подтверждающие означенные тезис. К тому же, в сборнике, сообщается о том, что «дощьки Изенбека» в виде фрагментов текста все же публиковались, и были полемические публикации в печатных изданиях СССР. Причем, о «Велесовой книге» писали не только упоминавшиеся в очерке «дилетанты» вроде Игоря Кобзева и Дмитрия Жукова, но также и ученый с именем – В.Вилинбахов, серьезный исследователь славяно-русской цивилизации. Не знаешь, кому и чему верить: сборник-то издан по новой моде – без примечаний и комментариев.
Книга «О чем думают ученые…», изданная объемом примерно в 15 печатных листов и тиражом в 1500 экземпляров – наглядный пример того, как можно испортить полезное дело. Благодаря литературным упражнениям «книговедов», «историков книжной культуры» и архивистов, многие страницы научного издания вызывают ощущение, что читаешь либерально-русофобскую агитку. Что, конечно, повторяю еще и еще раз, не умаляет научной ценности других публикаций, например, Л.П. Жуковской, О.В. Творогова.
Вместе с тем, не вызывает у меня читательских нареканий тщательный лингвистический анализ текстов «Велесовой книги» и А.А. Алексеева. Я его понимаю, когда он метко указывает читателю на украинизмы и «злосчастные полонизмы» в «Велесовой книге», которых, вроде не должно быть, если ее сочиняли некие «новгородские волхвы» и когда он указывает на действительно же «невероятные грамматические формы», каких нет и не было ни в одном славянском языке», на все эти «пьящехом», «отповендехом», «згинещеши», «бяшехом», «пребендiохом»... К сожалению, беллетристика, которой он разукрасил две своих публикации, снижает читательское доверие. Ну и очевидны просчеты А.А. Алексеева, как составителя сборника научных статей. Видимо, сказалась обстановка того времени – конец девяностых, начало века: разгул антисоветизма, беспредельная русофобия. Да, как будто пришло время отрезвления, только все ли это осознают?
Автор одного из текстов, вероятно прав, когда указывают, что «свои сочинения о славянской истории Миролюбов рассматривал как вклад в борьбу с советской системой». Но Миролюбов все же был в плену не только эмигрантского антисоветизма, но и славянской, русской идеи. А это, похоже, в понимании историков и архивистов, продвигающих со страниц научного издания в общественное сознание ценности либерально-рыночного фундаментализма, совсем уж непростительный грех.
Продолжим чтение книги «Что думают ученые….»: «Совсем недавно (то есть в советскую эпоху – А.С.) нормой нашей культурной жизни было подозрительное, отравленное идеологией отношение к фактам, полученным путем положительного научного исследования», это именовалось «буржуазной наукой». (А.А. Алексеев).
Встречаясь с известными в нашем городе, почтенными докторами, получившими первую ученую степень кандидата еще в годы в далекой комсомольской молодости, показывал им пассажи о советской науке, «отравленной идеологией», подавлявшейся «заданностью выводов». Ответы были в таких выражениях: «Советская история сложная, всякое бывало, и возвышенное, и трагическое, но тут вообще-то явный перебор… Заказная чушь какая-то!… Да как же – уважаемые филологи благополучно защищали свои диссертации, в которых факты, вероятно, были получены как раз путем положительного научного исследования? В отравленной атмосфере?…»
В другой публикации мэтр филологии назидает читателя:
«…Ибо должны признать, что то сравнительно свободное общество, в каком мы сегодня живем, позволяет зарабатывать на жизнь любым способом, какой не запрещен законом. У людей различны способности и возможности, поэтому один во всеоружии новейшей техники производит шунтирование сердечной аорты, тогда как другой борется за свое место под солнцем с помощью молитв…». (Тут не лишне напомнить, что книга «Что думают учёные…» опубликована в 2004 году, а статьи ныне здравствующие авторы писали в разное время, причем, вероятно, задолго до этого; даже сборники художественных сочинений не скоро составляются).
Возможно врачам, ставившим шунты Ельцину, хорошо заплатили, возможно, они купили себе виллы на лазурных берегах, на изумрудных экзотических островах в океане, нет, не будем им завидовать, если это так. Но все же, все же… Почему, например, нет места под солнцем оператору газовой котельной? А эта работа ведь и вредная, и опасная, и тоже требует специальных знаний, высокой квалификации. Вот «кочегар» газовой котельной и задумывается: как же ему бороться под солнцем? Выбор не велик: молитва или булыжник... Трудно понять, зачем серьезный исследователь-лингвист, каковым я, несмотря ни на что, считаю А.А. Алексеева, наполнил тексты научного издания апологетикой либерально-западнического фундаментализма, русофобскими, антисоветскими речениями. То есть тем, что и в научных кругах считают литературой (даже и литературщиной), беллетристикой. Что же касается «сравнительно свободного общества», то мы помним грохот танковых орудий, прямой наводкой вьющих по Верховному совету в 1993 году. Вполне вероятно, что Алексеев сочинял свои апологические пассажи, когда еще не развеялся смрад трупов, горевших в «Белом доме» на набережной Москвы-реки. Ну, разумеется, все это не имеет никакого отношения к «Велесовой книге». И почему в солидном сборнике оказалось так много той самой беллетристики, рассуждений, не идущих к делу, – одному богу известно. Да, повторяю, подлинно научные статьи, помещенные в сборник, написанные, как отмечалось, в советское время, имеют непреходящее значение. Скажу даже больше: эти статьи не утратят актуальности и через много десятилетий, их всегда будут читать, ну, конечно, не как романы В.Пикуля. Именно поэтому я и хочу выразить свое отношение к тому, что мне в книге не понравилось. Надо же как-то отделить плевелы от полновесных зёрен.
Составитель сборника, вероятно, также полагает, что сборник много бы потерял, если бы среди его авторов не было И.Н.Данилевского (нашего современника) с его антисоветской риторикой: «Мнение специалистов (известных лингвистов, археологов и филологов – А.С.) , продолжавших утверждать, что в данном случае мы имеем дело с низкопробной фальсификацией (речь идет о «Велесовой книге» – А.С.), игнорировалось. Объяснялось это… тем, что советские историческая и филологическая науки в какой-то степени скомпрометировали себя излишней политизированностью, заданностью выводов, подчиненностью их сиюминутным потребностям партии и правительства…». (Имеются в виду КПСС и Правительство СССР – А.С.)
«Человек не может существовать без определения того, что представляет собой «мы», частью которого он является. А для этого необходимо, в частности, знать свое прошлое. Но именно реальное прошлое, а не тот миф,… который давался в официальных установках (имеются в виду времена СССР – А.С.)». «Они не занимались грубой фальсификацией источников, но искусной идеологической манипуляцией общественным сознанием…».
Автор, как видим, прямо и смело обличает советских историков, не утруждая себя доказательствами: опровержений в то время можно было не опасаться - защитники советской власти и Верховного Совета расстреляны, все разнообразные СМИ в руках одного клана, малого народца, Интернет еще не стал массовым явлением, стало быть, писать можно что угодно.
С другой стороны, безупречные публикации Л.П. Жуковской, Л.П. Жуковской в соавторстве с В.И.Бугановым, с академиком, археологом с мировым именем Б.А. Рыбаковым (в этом же научном издании) как раз прямо опровергают антисоветские пассажи о подчиненности исторической и филологической науки «заданностью выводов».
«Богат» содержанием и такой тезис историка: «С точки зрения здравого смысла, правда, представляется несущественным «паспортный» возраст этноса. В конце концов, государства, располагающиеся на территориях, где зародились древнейшие цивилизации на нашей планете, вовсе не являются по этому случаю самыми влиятельными или уважаемыми в мире».(Курсив мой – А.С.).
Ну, конечно же, Китай, Индия, Мексика, Венесуэла, Вьетнам – «по этому случаю», «правда», «вовсе» «не самые влиятельные и уважаемые в мире» страны, другое дело, к примеру – Соединенные Штаты Америки. Или Великобритания, Эстония... Такие вот здравые смыслы нынешних историков, адептов, либерманов свободного рыночного общества… Впрочем, там, где авторы текстов возвращаются на стезю филолога, на твёрдую почву лингвиста-исследователя, мне, читателю, их не в чем упрекнуть. По крайне мере, «сарматофильство» (полонофильство») текстов «Велесовой книги» показано со всей ясностью.
И еще несколько слов, прежде чем поставить точку. Да, это так: ранее упоминавшийся Ю. Миролюбов и его последователь С. Лесной (он же – С. Парамонов, бежал из Киева вместе с фашистами) не скрывали, что тексты «Велесовой книги» они рассматривали как вклад в борьбу с советской системой. Находясь в изоляции, ослепленные ненавистью к Советской России, они, вероятно, не знали открытий советской науки, изучающей далекое прошлое славян. И прежде всего, Ю. Миролюбов, эмигрант белогвардейской волны, не мог знать, например, о берестяных грамотах. А читателям я напоминаю об археологических раскопках и трудах Б.Рыбакова, В.Л.Янина, археологических открытиях в Старой Ладоге, о восстановлении памятников древнерусского зодчества А.В. Ополовниковым, которое началось еще в годы Великой Отечественной войны. Но сложность коллизии в том, что нынешние свирепые критики миролюбовского филологического проекта, – филологи, архивисты, книговеды, наконец, «историки книжной культуры», получившие соответствующее образование и даже ученые степени еще во времена СССР, – как раз и стоят на антисоветских или русофобских позициях. Выступают против мифологизации науки и тут же сами создают мифы.
Но почему, спрашивается, автор очерка выбрал примеры из сугубо научного сборника, а не ведет дискуссию с каким-нибудь Млечиным или Сванидзе? Или с печально известным Ю. Пивоваровым на худой конец, агрессивным антисоветчиком-русофобом, прославившимся также в связи с гибелью уникальной библиотеки. А есть еще «доктор Игорь Чубайс», слышим иногда его человеконенавистнические откровения, кстати, тоже называет себя историком и архивистом… Ну, во-первых, в дискуссиях с млечиными-сванидзе он не участвует (хотя бы и заочно), у него есть дела и поважнее. А, во-вторых, именно эти примеры, как представляется автору очерка, позволяет понять всю сложность озвученных лидером коммунистов задачи; мы видим, как глубоко проникли в поры общества русофобия и антисоветский яд, что это даже чувствуется по изданиям подобным тому, какое мы с вами, читатель, немного полистали. А.А. Алексеев и его соратники по научному сборнику по-своему правы, когда упрекают энтузиастов «Велесовой книги» в пристрастии к «идеологии», считает недопустимой ее присутствие в научных дискуссиях. И тут же иные из них на каждом шагу демонстрируют «идеологию». Какую? Имеющий глаза да видит!
Всё же есть надежда, пусть и очень слабая, что при переиздании сборника будут учтены замечания (а я не сомневаюсь, что они есть не у меня только) по части беллетристики, подрывающей доверие русского читателя, не утратившего интерес у отечественной истории, постигающего русскую словесность.
*)Что думают ученые о «Велесовой книге». Сборник статей, составитель А.А.Алексеев. Научное издание, СПб, «Наука», 2004.
_______________________
Редакционное примечание сайта «РЛ» к очерку Анатолия СТЕРЛИКОВА:
Лидер российских коммунистов и председатель Высшего совета ВСД Русский Лад Г.А.Зюганов точно и всесторонне сформулировал проблему в «Открытом письме…» призывает граждан страны противодействовать навязыванию либерально-западнических суррогатов. Но будет большой ошибкой, если патриоты и коммунисты не задумаются о том, как ее решить в современных российских условиях. Да, надо думать всем миром, и тут не всё так просто, особенно если учесть реальность – пятую-шестую колонну, оказывающую влияние не только на СМИ, находящиеся в прямой зависимости от олигархического сообщества, но также, как видим на убедительных примерах публикации, и на представителей науки, пусть и не прямо, но опосредственно. Или, как теперь выражаются, втёмную.
См. также экспертное мнение по затронутой теме Анатолия Клёсова, профессора МГУ и Гарвардского университета (видео и текст);
: http://dostoyanieplaneti.ru/articles/vieliesova-knigha-razrushala-karieru-uchienogho
Никитин Владимир Степанович
Тарасова Валентина Прохоровна
Панкова Алла Васильевна
Куняев Сергей Станиславович
Тарасов Борис Васильевич
Воронцов Алексей Васильевич
Самарин Анатолий Николаевич
Страница "РУССКИЙ ЛАД"
