Старший Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что всё море смутилось,
И волнами так и расходилось.
А.С. Пушкин. Сказка о попе и о работнике его Балде
О бесах и их деяниях в XIXстолетии, помимо Пушкина, писал Достоевский. Не удивишь никого их столпотворением и в наши дни. Дело за Балдой, который станет (или уже стал) их полошить. В.С. Никитин счёл возможным выступить в защиту отечественного мировоззрения, именуемого Русским космизмом. Выступил и всполошил …
Чего же они так перепугались? Чтобы ответить на этот вопрос, поясним в нескольких словах суть идеи Русского космизма, её отличие от других мировоззренческих установок. В основе Русского космизма лежит античный принцип единства микрокосма и макрокосма, который в XX столетии
возродился к новой жизни. Его возрождению особенно способствовал П.А. Флоренский. Различными путями, писал он, философская мысль приходит всё к одному и тому же признанию: идеального сродства мира и человека, их взаимообусловленности, их пронизанности друг другом, их существенной связанности между собой. Человек и Природа (Вселенная) взаимно подобны и внутренне едины. «Человек − малый мир, микрокосм. Среда − большой мир, макрокосм. Но ничто не мешает нам сказать и наоборот, называя Человека макрокосмом, а Природу микрокосмом: если и он, и она бесконечны, то человек, как часть природы, может быть равномощен со своим целым, и то же должно сказать о природе как части человека» (Павел Флоренский. Соч. в 4 т., т.3 (1). М.: «Мысль», 1999, с.440−441).
Имеется, однако, существенное различие между отношением микрокосма и макрокосма у древних греков и тем же отношением в Русском космизме. У греков данное отношение имело чисто эстетическое значение: телесной красоте человека (Аполлон Бельведерский, Венера Милосская) отвечала красота космического мироздания. Духовную же ипостась человека (его речь, язык, мысль) они соотносили с другой стихией, называемой логосом (логос − в буквальном переводе: слово). Космическое мироздание в Русском космизме выступает вместе с логосом, с той идеально-смысловой стихией, от которой человек получает дар речи. При сравнительном анализе с Западным мировоззрением, именуемым антропоцентризмом, отечественное мировоззрение получило название антропокосмизма.
Термин этот был введён в научно-философский дискурс Николаем Григорьевичем Холодным (1882−1953). В статье «Мысли натуралиста о природе и человеке» он, в частности, писал: «Современное естественнонаучное мировоззрение, которому автор присвоил наименование антропокосмического, чтобы противопоставить его отжившему антропоцентрическому, в корне изменило наши представления о месте и роли человека в природе, космосе. Наука нового времени, с одной стороны, развенчала человека, перестав рассматривать его как центральную фигуру всего мироздания, но с другой − она же в огромной степени подняла его значение во Вселенной, наделив его силами и средствами, необходимыми для перестройки окружающей природы, для подчинения её воле и разуму человеческого коллектива. Этот переворот во взаимоотношениях человека и природы должен оказать глубокое влияние на философские, этические и социальные идеи современности» (Русский космизм. М.: «Педагогика−Пресс», 1993, с. 332).
Этот переворот отделяет неодолимой гранью антропокосмизм от антропоцентризма. Антропоцентризм ориентирует сознание людей на замкнутую деятельность, замкнутую в пределах социума и окружающей природной среды. Исходя из этой предпосылки, он рассматривает культуру с присущими ей этическими нормами как культуру имманентную, т.е. определяемую этой самой замкнутой деятельностью. Отсюда порочное представление и о культуре, и о человеческой морали. Ведь что понимают обычно под культурой? − ставил вопрос Флоренский. И отвечал: «Это решительно всё, производимое человечеством. Тут − мирная Гаагская конференция, но тут и удушающие газы, тут Красный крест, но тут и обдавание друг друга струями горящей жидкости… Всё это есть в культуре, и в пределах самой культуры нет критериев выбора, критериев различения одного от другого: нельзя, оставаясь верным <такой > культуре, одобрять одно и не одобрять другого, принимать одно и отвергать другое <…>. Для расценки ценностей нужно выйти за пределы культуры и найти критерии, трансцендентные ей» (Священник Павел Флоренский. Из богословского наследия // Богословские труды, вып.17. М., 1976, с.127−128). Нельзя, стало быть, выстроить правильную систему ценностей без апелляции к трансцендентным критериям. Попросту говоря, нельзя адекватно решить вопрос о ценностях, ориентируясь на какой-то фрагмент Природы, даже если на данном фрагменте налажена социальная деятельность.
Поясним это на одном примере, связанном с космическим мировоззрением В.И. Вернадского. Взаимоотношения львиного прайда и травоядных животных невозможно характеризовать в категориях нравственности. Никто не может дать оценку хорошо/плохо тому обстоятельству, что львы пожирают антилоп. Такая оценка, по Вернадскому, возможна лишь тогда, когда мы поднимаемся на уровень всей Земной биосферы и расцениваем её как целостную космическую систему. Хорошо, когда Земная биосфера функционирует нормально, накапливая свободную (превратимую) энергию (как средство её дальнейшего прогрессивного развития) (В.И. Вернадский. Живое вещество и биосфера. М.: «Наука», 1994, с. 487−488). Плохо, когда, по причине экологически-безответственной деятельности людей, Земная биосфера деградирует в направлении уничтожения разнообразия жизни, угрожая жизни тех, кто именует себя homosapiens. От этих суждений легче перейти к пониманию того факта, что происхождение человеческой речи, нравственности и всего того, что отделяет человека от животных, требует соотнесения его (человека) с ещё более универсальной целостной системой бытия, в конечном счёте со всей Вселенной.
Так, в общих чертах, выглядит мировоззрение Русского космизма, которое нашло отражение работах Никитина (см. перечень его книг в конце статьи). Но надо сразу сделать здесь одну оговорку. Будучи членом компартии, Владимир Степанович, естественно, должен был представить Русский космизм в контексте марксизма-ленинизма. Для этого он воспользовался тем средством, которое широко применяется в рамках диалектической традиции. Речь идёт об операции диалектического отрицания, изобретённой Гегелем с целью изобразить процесс развития. Суть этой операции (часто её называют «снятием» по смыслу немецкого глагола zuaufheben) сводится к тому, что отрицание высказанного тезиса не перечёркивает всего того, что в нём содержится. Что-то из него переходит в антитезис. Синтез тезиса и антитезиса даёт некоторый новый результат, который и интерпретируется как результат развития. Схема эта действительно работает в рамках гегелевской философии, но, в общем, она не даёт рецепта в отношении того, что всё-таки следует сохранять каждый раз при (диалектическом) отрицании. Поэтому когда применяется такая процедура в отношении марксизма-ленинизма с целью его дальнейшего развития, появляется возможность трактовать полученный результат по-разному: одни видят в нём элемент творческого развития, другие − как недопустимое покушение на устоявшиеся представления.
Стоит тут привести один исторический пример диалектического отрицания, который имеет непосредственное отношение к теме данной заметки (на него, кстати говоря, ссылается в своих работах сам В.С.Никитин). Речь идёт о статьях Сталина, опубликованных автором в 1906−1907 годах в грузинских газетах «Ахали цховреба» («Новая жизнь») и «Ахали дроеба» («Новое время»). В них как раз поставлен вопрос о диалектическом подходе к осмыслению марксизма. Сталин соглашался с марксистскими положениями о классовой борьбе, о специализации общественного труда, об обмене продуктами этого труда в условиях товарного производства и т.д., и т.п. Но затем он превратился в «ревизиониста», когда затронул самый чувствительный «нерв» марксистской идеологии − отношение между материальным и идеальным. Напомним, что для Маркса «…идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». У Сталина мы находим иное.
Некоторые говорят, писал Сталин, что в мире изначально существуют две противоположные друг другу силы − идея и материя, что в соответствии с этим явления делятся на два ряда − идеальный и материальный, между которыми происходит постоянная борьба так, что развитие явлений природы представляет из себя постоянную борьбу между материальными и идеальными явлениями (Ахали цховреба, 1906, №7).
Это неверно. Правильным следует считать два следующих утверждения: 1) «Единая природа, выраженная в двух различных формах − идеальной и материальной, − вот как надо смотреть на развитие природы; 2) «Единая и неделимая жизнь, выраженная в двух различных формах − в идеальной и материальной, вот как нужно нам смотреть на развитие жизни» (Ахали цховреба, 1906, №7). Марксистскую доктрину о классовой борьбе Сталин принимает, только классовая борьба у него подразделяется на борьбу материальную, или, точнее будет сказать, борьбу материально-экономическую, и борьбу идей, идеальную. Какой из двух видов этой борьбы выступает на передний край, зависит от исторических условий. И ещё: идеальное в глазах Сталина получает статус вселенского существования.
Троцкистам эти сталинские положения пришлись не по нраву, они квалифицировали их как недопустимое отступление от марксизма. А сторонники Сталина, напротив, восприняли их как шаг на пути его развития. К концу своей жизни Сталин пришёл к твёрдому убеждению, что классовая борьба не может быть успешной без сочетания с национально-освободительной борьбой (см. его речь на XIXсъезде КПСС, состоявшемся в 1952 году).
Никитин заявляет, что в нынешних условиях национально-освободительная борьба протекает в виде борьбы цивилизаций. Как известно, то же самое утверждает и Самюэль Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» (М.: «Издательство АСТ», 2003). Только у Хантингтона нет классового подхода к оценке цивилизационных конфликтов. А Никитин без такой оценки не обходится, однако он полагает, что выход из той общей исторически сложившейся ситуации, которую определяют как кризис мировой цивилизации, надо искать, ориентируясь на образец развития некоторой определённой цивилизации. Такой цивилизацией предстаёт в его глазах Русская цивилизация, поскольку именно ей присуще мировоззрение Русского космизма. Русский космизм, говорит Владимир Степанович, содержит в себе истину: жить по Правде, а поступать по совести (из доклада автора «Русский космизм − мировоззрение XXI», зачитанном на «круглом столе» в ВСД «Русский лад» 19 марта 2015 года (http://forum-ruslad.ru/index.php?start=30)).
В книге Никитина «Космическое мышление − ключ к выходу из мирового кризиса» (М., 2014) подведены итоги его десятилетних исследований, касающихся обширной области научно-философских и социологических вопросов. На смену ветхой политэкономии приходит новая политэкономия. В прежней политэкономии не было установки на проведение различия между двумя разными видами труда − труда созидательного (с приростом превратимой энергии) и труда расточительного. Там отдавали предпочтение серому труду, который можно уподобить смешению живой и мёртвой воды. С.А. Подолинский высвободил живую воду, указал, на какой труд следует ориентировать человеческую деятельность (см. его трактат «Труд человека и его отношение к распределению энергии» в книге: Мыслители Отечества: Подолинский Сергей Андреевич. М.: «Ноосфера», 1991). Никитин отдал должное нашему соотечественнику как родоначальнику новой, социалистической политэкономии.
Но посмотрим теперь, как ведут себя и что говорят оппоненты и критики Никитина, требующие наложить запрет на мировоззрение Русского космизма. Нельзя не увидеть того, что они подразделяются на две группы. Одни из них выступают под флагом неотроцкизма, нередко отождествляя напрямую троцкизм с марксизмом, как это сделал один из выступавших на Xсъезде КПРФ, другие выступают с аргументацией, присущей смердяковщине (так называют идеологию Смердякова, одного из персонажей романа Достоевского «Братья Карамазовы»). Типичный пример − Ю.П. Белов с его речью на VII (мартовском) Пленуме ЦК и ЦКРК КПРФ, состоявшемся 28 марта 2015 года.
Процитируем для начала один из фрагментов этой речи, где автор призывает последовать за ним дальше после вводной части, характеризуемой в общих чертах «обвиняемого». Итак: «Проследим дальше. Что примечательно? (При этой фразе, должно быть, докладчик поднял палец вверх! − Л.А, etc.). У Владимира Степановича нет отвержения диалектического метода. Что вы, диалектика принимается. Только с дополнением. А дополняет (цитирую) «максимально научным методом академика Вернадского».
Мы знаем, что академик Вернадский был гениальным учёным в области естественных наук, но он был объективным идеалистом в философии. Именно он уравнял науку и религию в процессе познания объективного мира. Это известно всем, кто всерьёз занимался философией. Думаю, что и Владимиру Степановичу». Тут, как нам представляется, воскресает тень А.М. Деборина (Абрама Моисеевича Иоффе), который писал политические доносы на Вернадского, грозящие ему расстрелом, не отрицая вместе его научных достижений. Достаётся «на орехи» и другому русскому мыслителя − Н.Я. Данилевскому, достаётся за то, что Никитин «поднимается на высоту Данилевского…». И тут автор без патетики уже никак не мог обойтись. Поэтому с его уст прозвучало обращение: «Дорогие товарищи, Данилевский − автор «цивилизационного подхода» − в основу положил религию. Уберите её, и нет «цивилизационного подхода».
Надо бы у автора этой «блестящей партийной речи» спросить, читал ли он книгу Данилевского «Россия и Европа», а если читал, то где он там откопал религию. Досталось от Белова, по ходу «разоблачения» Никитина, и одному зарубежному мыслителю − Самюэлю Хантингтону. Выпад сделан в следующем контексте: «Владимир Степанович не отрицает классового подхода. Более того, он измышляет фантазийный суперклассовый подход <..>. Но дополняет его «цивилизационным подходом». И самое интересное − внеклассово. Встаёт на позицию известного американского социолога Хантингтона («Борьба цивилизаций»)». Оратор, как видно, и в этом случае не только не читал книгу Хантингтона, но и не держал её в руках, так как он не знает, что она имеет заголовок «Столкновение цивилизаций». А что касается суперклассового подхода, то у Никитина речь конкретно идёт о борьбе, направленной против банковского, спекулятивного капитала, иначе говоря, против процентного рабства. (Примечание. Все цитаты Белова взяты из текста его речи, опубликованной в газете «Советская Россия» от 31 марта 2015 г., № 32).
Вот так и живём, и не ждём тишины? Да нет, скорее, надеемся, что антиподам Русского космоса не удастся его заслонить от нас, от всех тех, кто живёт, как сказал Владимир Степанович, по Правде, а поступает по Совести.
Антипенко Л.Г., кандидат философских наук
ЛИТЕРАТУРА
Никитин Владимир Степанович
Тарасова Валентина Прохоровна
Панкова Алла Васильевна
Куняев Сергей Станиславович
Тарасов Борис Васильевич
Воронцов Алексей Васильевич
Самарин Анатолий Николаевич
Страница "РУССКИЙ ЛАД"
