Васил Проданов. Неолиберальная идеологема «25 лет свободной Болгарии»

prodanov 2 Сколько я себя помню, каждый год в Болгарии отмечают какие-нибудь священные даты, связанные со Свободой и Освобождением. Обычно это были национальные праздники – 100-я, 110-я, 120-я и т.д. годовщина 3 марта 1878 года - Освобождения Болгарии; 80-я, 90-я, 100-я годовщины независимости Болгарии, объявленной в 1908 году; 25, 30, 40 лет со дня освобождения от фашизма и капитализма – 9 сентября 1944 года.

Сейчас же вдруг оказалось, что с начала так называемой свободы прошла лишь четверть века. Лишь на протяжении последних 25 лет мы, якобы, были «свободны». «Свобода», мол, началась с переворота против Живкова, и поэтому три правых президента во главе с Плевнелиевым сегодня отмечают 25-летие свободной Болгарии. Это не что иное, как идеологическое покрывало, призванное не дать болгарскому народу осознать реальность, до которой его довели в процессе реставрации капитализма. Это попытка спрятать страшное лицо капитализма за возвышенными словами о свободе с помощью идеологемы, имеющей базисное мировоззренческое, идеологическое, философское значение.

1. Почему идеологема?

Сразу после 1989 года в Болгарии поднимается волна лозунгов о деидеологизации, посредством которых были отвергнуты все существовавшие ранее идеи. Эти лозунги гласили о том, что мы стоим на пороге нового мира – мира объективных истин, где нет идеологии; что мир достиг совершенного состояния «конца истории», либеральной демократии и капитализма – мира, над которым светит солнце «евроатлантических ценностей». Эти лозунги провозглашали, что есть универсальные истины, что они открыты там, в Европе, и нам нужно лишь их перенять и применить на практике, и тогда мы достигнем благоденствия «конца истории». В то время, когда в гуманитарных науках доминировал постмодернизм, а в философии науки – постпозитивизм, в Болгарии мир воспринимался совсем неадекватно через призму одной универсальной модели развития, подобной моделям в науках о природе.

25 лет спустя многим людям стало ясно, что эта идеология ввела всех в сильное заблуждение и принесла меньшинству выгоды, а огромной части болгар – потери. Оказалось, что мы живем в мире, где непрестанно те или иные частные и групповые интересы выдаются за интересы всего общества. Элементом этой идеологии является и утверждение о «25-летии свободной Болгарии».

Согласно классическому определению, идеология – это система ценностей и идей, посредством которых интересы группы людей выдаются за интересы целого общества. Соответствующие утверждения претендуют на роль универсальных истин, позитивистски верных, столь же верных, как постулаты наук о природе, однако они таковыми не являются и представляют собой фальшивое сознание для манипулирования большинством людей, эксплуатируемых и проигрывающих в соответствующей социальной системе.

Возникает вопрос: почему те, кто отмечают «25-летие свободной Болгарии», предлагают некую идеологему как универсальную и поддерживаемую всеми идею. Можем предположить несколько возможных ответов на этот вопрос.

Первое. Президенты Плевнелиев, Стоянов и Желев стали жертвой синдрома Птолемея. Внешне, невооруженным взглядом вещи воспринимаются одним образом, а суть их является совершенно разной. Кажется, что Солнце и другие небесные тела вращаются вокруг Земли, и Птолемей назвал ее неподвижной, однако в реальности все происходит с точностью до наоборот. Наши президенты со своей либеральной теорией похожи на Птолемея. Сущность, однако, кардинально отличается от того, что мы видим. Чтобы постичь сущность, необходимы соответствующие инструменты и анализ, с помощью которых можно проникнуть вглубь, за поверхность обманчивого восприятия.

Свобода является именно таким типичным обманчивым объектом с множеством измерений и уровней – либеральное сознание пренебрегает существующими пластами и сводит их всех к одному ведущему. Свобода может быть формальной и реальной; субъектной и структурной; негативной и позитивной; физической, социальной и духовной; свободой обладающего капиталом и свободой обладающего рабочей силой – свободой 1% против свободы 99%; свободой индивидуальной и коллективной; экономической и политической; свободой-знанием и действием, основанным на знании, в противоположность свободе-незнанию, заблуждению, невежеству.

Ключевой характеристикой либерального дискурса служит редуцирование представлений о свободе до внешнего, легче всего воспринимающегося негативного или формального понимания свободы, зафиксированного в некоторых правовых документах. Говоря о свободе, наши нынешние новоиспеченные либералы обычно имеют в виду так называемую негативную свободу, при этом понимаемую как свободу слова и свободу политического плюрализма, то есть прежде всего в качестве так называемой формальной политической свободы. Да, сегодня у тебя есть свобода жить на улице, никто не мешает тебе быть попрошайкой и нищим, тогда как до 1989 года таких категорий не существовало. Да, до 10 ноября люди не рассчитывали на знахарей, экстрасенсов и астрологов, за исключением Ванги. Да, сегодня существует негативная свобода – например, никто не мешает тебе стать проституткой, и тысячи болгарских девушек ими становятся, тогда как до 1989 года такого не было. Но неужели это и есть реальная свобода и неужели она дает нам нечто большее?

При подобном типе восприятия пренебрегают ужасающими противоречиями между формальной юридической свободой и равенством. Сегодня в Болгарии около сотни человек являются миллиардерами и миллионерами, и в то же время половина населения живет за чертой бедности. Для первых ясно, что они свободны, но для остальных, превратившихся в последних бедняков, неужели это так?

Второе. Можно предположить, что Плевнелиев, Стоянов и Желев предлагают нам отпраздновать «25-летие свободной Болгарии» из-за синдрома лестницы, описанного в знаменитой сказке Смирненского. В этой сказке человек, поднимаясь все выше и выше по социальной лестнице, начинает видеть совершенно иной мир, отличный от того, каким он представлялся ему тогда, когда он находился в числе большинства, среди равных ему людей. С вершины, на которую забрался человек, все кажутся свободными и счастливыми. Одна социальная группа видит вещи в ином свете, нежели другая социальная группа.

Факт заключается в том, что одна небольшая группа людей достигла экономических и политических верхов после 1989 года и резко расширила свои возможности, познала гораздо большую свободу. Но для трех четвертей болгар направление развития было нисходящим, к меньшей социальной мобильности и, как следствие, к сокращению возможностей и свобод. Им, однако, навязывают классовое или ограниченное групповое восприятие, разделяемое малой общностью людей, смотрящих на мир с вершины лестницы Смирненского. Лично они выиграли от перемен, произошедших после 1989 года, в отличие от огромного множества болгар, оказавшихся в числе проигравших. Один, будучи обычным адвокатом, занимающимся разводами, сначала занимает высшую должность в стране, а после этого становится членом Трехсторонней комиссии (также называемой «Трилатеральная комиссия»), определяющей судьбы народов. Другой, энергичный комсомолец и партийный активист, становится миллионером и президентом. Они своими глазами увидели, как в своем бытии они получили гораздо большую «свободу». И именно эти господа, представляющие интересы маленькой группки людей – нескольких процентов богатых и выигравших от разграбления и разрушения социализма, провозглашают, что мы 25 лет живем в свободной Болгарии.

Третье. Возможно и еще одно объяснение того, почему нам предлагают эту идеологему. Можно назвать это постпозитивистским понятием «синдром теоретической относительности». Он связан с утверждением, что мы воспринимаем окружающий нас мир не в чистом виде, как «голые факты», а через призму соответствующего мировоззрения, ценностей, интерпретационную модель, идеологию. Нет «голых фактов» - есть интерпретации. А свобода – это не что-то, что воспринимается как физический факт, и для нее в гораздо большей степени подходит восприятие через интерпретацию, через идеологическую систему координат.

Когда встает вопрос о том, через какие именно идеологические очки смотрят на мир нынешний и бывший президенты, они их не скрывают. Они открыто позиционируют себя правыми, то есть людьми, представляющими интересы капиталистов, богатых, и, очевидно, в их речи можно найти элементы этого дискурса, а именно – проявление интересов тех нескольких процентов, которые выиграли от реставрации капитализма. Их идеологическое сознание доминирует в болгарских СМИ, в идеологических аппаратах, и подобного рода «чествования» являются инструментом навязывания отдельной неолиберальной идеологемы. Доминирующая в настоящий момент неолиберальная идеологическая машина предлагает свои мантры в качестве универсальных, подходящих для всех, однако эти мантры рисуют нам мир глазами определенной социальной группы, которая ассоциирует себя с 1% выигрывающих в условиях современного глобального капитализма.

Во всяком случае, можно предположить, что идеологема «25 лет свободной Болгарии» является результатом всех трех синдромов – синдрома Птолемея, синдромы лестницы Смиренского и синдрома теоретической относительности.

2. В чем заключается либеральная идеологема свободы?

Прежде чем я объясню, почему это не просто идеологема, а именно неолиберальная идеологема свободы, я хочу обратить внимание на либеральную идеологему свободы, чтобы иметь возможность после этого показать их сходства и отличия.

Либеральное представление о свободе является первичной молекулой, лежащей в основе самой мощной идеологии в истории человечества, обеспечивающей легитимность современного капитализма. Она настолько сильна, что смогла в течение последнего столетия в той или иной степени повлиять на другие, альтернативные ей идеологии, внедрить в них свои элементы. Речь идет об идеологиях консерватизма и социализма.

Это проявляется и в нынешнем болгарском неолиберальном сознании. Это ключевая идеологема, которая пронизывает и идеологии, казалось бы, альтернативных левых партий и является своеобразным вирусом, который поразил программы левых партий изнутри. Она вошла в массовое идеологическое сознание и полностью им владеет. Человек может умирать от голода, быть избитым, в отчаянии, не иметь возможности вылечиться, но его успокаивают (или он сам себя успокаивает) словами: «Зато сейчас ты свободен».

Первое употребление классической версии этой идеологемы мы можем встретить, например, в работах Джона Локка ХVІІ века. Он сформулировал идею «естественных прав» на собственность, свободу и жизнь, в целях защиты которых создается государство. Исследователи трудов Локка подчеркивают, что ведущим среди этих трех прав является право частной собственности, и свобода в данном случае рассматривается как свобода обладать основными факторами собственности – землей, трудом, капиталом. Это своеобразный собственнический вид свободы – ядро идеологии, лежащей в основе буржуазных революций. Ее теоретическое восприятие опирается на методологический индивидуализм – на восприятие человечества как индивидов, обладающих «естественными правами» и увязанных между собой «общественным договором». Базисной единицей социального мира являются индивиды, а не сообщества; именно они являются онтологически и исторически первичными.

Такое представление о свободе содержит в себе ключевое внутреннее противоречие. Из этого представления естественным образом следует, что неравенство в собственности является неравенством и по отношению к свободе. Маркс анализирует именно это противоречие. Действительно, у Билла Гейтса с его миллиардами одна свобода, у четырех миллионов оборванцев и бездомных в США – свобода совсем другая. Недавно в СМИ появилось сообщение о драке между двумя бомжами рядом с мусорными баками в Благоевграде. Один из них свободно копался в мусорном баке, когда другой тоже попытался спокойно порыться в нем. Очевидно, у Плевнелиева свобода другая.

Социально-экономическое неравенство есть неравенство в свободе. Сегодня масштаб этого неравенства больше, чем когда-либо ранее. 1% наиболее богатых людей обладают бо́льшим процентом богатства всего общества, чем 1% самых богатых жителей Римской империи - типичной рабовладельческой империи. Число несвободных больше, чем во времена Римской империи. На 1,2 миллиарда людей на планете приходится лишь 1% от совокупного потребления всего населения Земли, тогда как 1 миллиард, представляющий богатые слои человеческого общества, потребляет 72% всех производимых благ. 85 самых богатых миллиардеров Земли обладают тем же богатством, скольким обладают 3,5 миллиарда наиболее бедных людей. Каждый восьмой человек на планете каждую ночь засыпает голодным.[1] Это и есть современные рабы.

Плевнелиев и ему подобные пытаются убедить эти миллиарды рабов в мире и миллионы рабов в Болгарии, что они, якобы, свободны. Либеральным сознанием остается полностью незамеченным тот факт, что неравенство в отношении собственности есть неравенство в свободе. Плевнелиев чувствует себя очень свободно со своими миллионами и президентскими полномочиями. У него есть свобода купить огромное имение на полуострове Халкидики, ездить по всему свету, а бомж у мусорных баков перед многоэтажкой, в которой он живет, не позволяет себе роскоши отойти дальше чем на сотню метров от них, и его жизнь сводится к борьбе за содержимое этих баков.

3. Свободна ли Болгария?

В идеологеме Плевнелиева субъектом свободы напрямую выступает Болгария. В ней говорится о «свободной Болгарии», а не просто о свободе отдельных индивидов. Имеется в виду суверенитет страны, то есть свобода в том смысле, о котором говорили Ботев, Левский, Каравелов – деятели болгарского возрождения, которые были готовы умереть и умирали за эту свободу.

Данный смысл слова «свобода» также вошел в либеральную традицию после Вестфальского мира 1648 г., когда было признано, что у каждого государства есть право на высший и абсолютный суверенитет на своей территории. Государство является свободным, когда никто не нарушает ее суверенитет. Неужели Болгария свободна в этом смысле на протяжении последних 25 лет?

Нет, она менее свободна, чем когда-либо ранее за все время после своего Освобождения от османского рабства. Даже официальное вступление Болгарии в ЕС означает ограничение болгарского суверенитета, не говоря уже о других использованных инструментах.

Чего стоит одно лишь законодательство. Около 70% всех законов, касающихся экономики, принимаются в Брюсселе. Тот же расклад характерен и для остальных сфер жизни. В нашей истории самостоятельного государства никогда прежде мы не были столь зависимы от внешних сил. За каждую мелочь нас ожидают санкции Брюсселя. Даже турецкий султан так активно не вмешивался в жизнь различных частей своей империи.

Мы уничтожили собственную разведку и контрразведку, свидетельствовавших о независимости болгарского государства, а премьер-министр Бойко Борисов бьет себя в грудь, похваляясь тем, что является представителем иностранной разведки: «Я человек ЦРУ в Болгарии». На протяжении всей предыдущей истории Болгарии на ее территории не было иностранных баз, если не считать те периоды, когда она была оккупирована иностранными силами. По приказу США и Турции мы ликвидировали сверхсовременные ракеты и остальное вооружение в масштабах, в которых оружие не уничтожали даже после подписания Нёйиского договора, когда Болгария проиграла в Первой мировой войне. Болгарская армия никогда не выполняла наемнические функции в чужих войнах, а сейчас ее отправляют в самые разные части света служить чужому делу. Даже Германия и Франция не пошли в Ирак, мы же пошли – и в качестве «награды» потеряли долг в два миллиарда, который нам должен был выплатить Ирак, однако за счет этого американские компании зарабатывают на иракских нефтяных месторождениях во много раз больше, чем два миллиарда.

Никогда ранее в истории Болгарии иностранные посольства и иностранные государства не способствовали свержению правительств или их приведению к власти, как это стало происходить после 1989 года – посредством организации восстаний и цветных революций. Почти под дулом автомата трех американских сенаторов Орешарский вышел и заявил, что Болгария останавливает проект «Южный поток». Вспомните роль немецкого и французского послов в протестах в Болгарии, бывшего американского посла Пардю и его инструкции протестующим в Университете.

Обратите внимание на неоколониальную эксплуатацию двух американских ТЭЦ и нашу неспособность реагировать на то, что государство предано, а каждая попытка населения ополчиться ведет к демаршу иностранных послов.

Болгария до 1989 года была свободна построить шестой блок АЭС «Козлодуй» и превратиться в одну из стран, производящих больше всего энергии на душу населения. Была она и до отчаяния несвободна, когда под внешним диктатом закрыла четыре блока АЭС и вследствие своего рабского поведения дошла до энергетической катастрофы.

Наше государство является абсолютно несвободным и в другом функциональном смысле слова «свобода»: оно неспособно решить один элементарный вопрос на своей территории. Социализм принес идею знания и господства над природой с помощью знания. Речь идет о современной идее о человеке, который побеждает природные стихии и использует их на благо человечества. Пытаясь реализовать свободу в этом смысле слова - свободу, связанную с обузданием и использованием природных стихий, социализм построил 2200 искусственных водоемов и гигантских оросительных систем, снабжавших влагой 95% наших земель. Неолиберальное государство их бросило, предоставив разрушению и грабежу; оно больше не господствует над природой и орошает лишь 5% земель. Государство не может даже определить, кто должен нести ответственность за все те 2200 водоемов, которые были построены во времена социализма, кто должен поддерживать их в нормальном состоянии. И любой дождь, даже небольшой, является бедствием.

Когда-то, в начале ХХ века, Яворов написал свое знаменитое стихотворение «Град», чтобы описать несвободу болгарина по отношению к природе:

Один, и два, и три тяжелых,

запомнившихся года... Боже,

за грех какой ты поднял руки

нам в наказанье.

Кто же может

неволю горькую поведать,

хоть и зовется она прошлой.

Да, был и мор, была чума,

в могиле ж голод мы не чуем,

и жажду тоже.

А здесь – то град по нас ударит,

то ливень мутный льет безбожно,

или мороз, иль сушь такая -

в земле зерно уже сожжено.

Со времен Освобождения от османского рабства от бедствий ежегодно не гибло столько людей, сколько гибнет сейчас: с начала 2014 года число жертв превысило 40 человек. Сегодняшняя Болгария является еще более бессильной, менее свободной по отношению к природе, чем во времена Османской империи.

4. Существует ли вообще свобода как знание, которое делает нас сильными?

Наряду с понятием Локка, начало развития капитализма породило еще одно не столь ограниченное буржуазное понимание свободы, не сводящееся к собственности. Это свобода как знание, как действия, основанные на знании. «Знание – сила», - скажет Фрэнсис Бэкон. Эту линию размышлений продолжили просветители Кант, Гегель, Маркс. Это свобода в понимании эпохи Просвещения, основанная на идее о том, что знание – это путь к успеху; что с помощью него можно господствовать над природой; что благодаря знанию можно приобрести способности, без знания недоступные. Это одна из наиболее важных характеристик так называемой позитивной свободы.

Государственный социализм развивает именно данный вид свободы. Он создает мощную систему бесплатного образования, сначала – обязательного основного, а затем и более высокие ступени образования и социализации. Свобода же, прежде всего, - это возможность развития человека: чтобы он был здоровым, чтобы совершенствовался и использовал свои умения, получал образование, имел шансы на личностный и профессиональный рост, на смену своего социального статуса. Например, свобода – это когда у бедного крестьянина была возможность получить образование, окончить университет и стать врачом, учителем, инженером, писателем, научным работником и т.д. Свобода в этом позитивном смысле слова есть возможность достичь определенных целей, изменить социальный статус и условия жизни, получить дополнительные ресурсы, которых не было у тебя и у твоей семьи. Это та свобода, которая была у граждан Болгарии до 1989 года. В течение двух десятилетий, в период 60-х – 80-х годов, несколько миллионов болгар из разряда крестьян переходят в разряд горожан; становятся из необразованных образованными, оканчивают средние и высшие учебные заведения. По этому показателю Болгария находилась в числе мировых лидеров, была в стране и бесплатная система здравоохранения. Это радикальное изменение положения миллионов людей связано с увеличением свободы: мы наблюдали гораздо большую социальную мобильность, чем когда-либо ранее.

Возможно ли это сегодня, в условиях разрушенной системы образования? Возможно ли, когда в стране существует такая бедность, что от 20 до 40 тысяч детей ежегодно вынуждены прекращать обучение в школе? Эти дети с самого начала своей жизни ввергнуты в небытие несвободы. В своей знаменитой работе «Развитие как свобода» лауреат Нобелевской премии по экономике Амартия Сен развивает идею бедности как жизни в «несвободе», связанной с отсутствием возможностей для человека развивать свои способности.^{^[2]} Все больше людей, живущих в гетто, необразованных и озлобившихся, не являются свободными: они представляют собой послушный электорат, который готов продать свой голос за 10-20 левов. В нынешней ситуации смог ли бы Желю Желев выучиться и стать доктором наук и даже президентом? Он бы сейчас пас овец в Веселиново или, скорее, был чернорабочим в Греции или в Италии, а не рассуждал о том, насколько когда-то был несвободен.

С приходом социализма начинается так называемая культурная революция: женщины снимают чадру, повсюду открываются школы, и всего за несколько лет до наступления 50-х годов полностью ликвидируется неграмотность всех людей моложе 50 лет. Люди становятся более образованными, с бо́льшими способностями, с бо́льшими возможностями – и в этом смысле свободными. После 1989 года ситуация будет развиваться в обратном направлении. 25 лет капитализма и появление нескольких сотен тысяч неграмотных за это время означают, что на протяжении этого периода активно развивалась несвобода, появлялось рабство. Именно это связано с позитивным понятием свободы. Сам премьер-министр Болгарии Бойко Борисов признал, что разворачивает обратно машину Национальной службы безопасности, если видит, что дорогу перебегает черная кошка, то есть он либо еще более суеверный, чем средневековая старушка, либо считает болгарский народ настолько невежествененным и глупым, то есть потерявшим свою свободу, что таким образом хочет ему понравиться. Очевидно и то, и другое: один полностью несвободный в смысле знания человек господствует над другими несвободными людьми.

Либералы и неолибералы очень любят притворяться, что не существует этого позитивного понимания свободы, и это гораздо важнее их формальной негативной свободы. А ведь свобода – это и возможность все большему числу людей использовать достижения науки и техники. Для классических деятелей Просвещения эти достижения вообще были основным направлением развития свободы. Свобода в их понимании – это рациональный анализ и рациональное осмысление процессов, которые требуют существования качественного образования и науки. Свобода – это возможность действовать исходя из знания причин и последствий того, что ты делаешь. 25 лет капитализма в Болгарии принесли незнание, отупение, невежество; породили поколение «бигбразеровцев»^{^[1]} и «азисовцев»^{^[2]}. Посмотрите даже на такого известного политика, одного из представителей власти, как Божидар Лукарски: в своем профиле в Facebook он написал пару слов о том, что коммунисты якобы убили Стамболийского. Это не что иное, как проявление элементарной неграмотности, однако этого человека поставили на должность министра. Он есть типичный продукт несвободы, как и все остальные послушные назначенцы на различных уровнях управления. Это все более необразованная, деградировавшая политическая клика, которая и остальных делает все более несвободными. Уже четверть века массовое появление незнающих, невежественных, озверевших людей, массовое отупение являются типичными для общества, в котором господствует несвобода. Несведущий, неграмотный, суеверный, подверженный манипуляциям человек не может быть назван свободным, и чем больше таких людей в обществе, тем больше в нем несвободы.

Позитивная свобода означает способность достигать определенные цели, иметь равные шансы наряду с остальными, обладать средствами для осуществления своих целей. Уничтожение знающего человека на всех уровнях за последние 25 лет является уничтожением свободы.

Даже если у кого-то и были некоторые природные задатки, нищета препятствует их развитию и реализации. Во времена перестройки и в первые годы после нее массы оказались обманутыми в том, что будет создано более справедливое общество, где люди будут добиваться успеха благодаря своим способностям, а не благодаря партийной преданности и политической поддержке. На практике мы получили разгул посредственности, при этом она особенно сильно проявляется прежде всего в политике, где на первый план выходит все самое агрессивное и бессовестное, а не самое правильное с экспертной или моральной точки зрения. В результате этого негативизм и разочарование в новой политической элите достигли огромных размеров, и ощущение несправедливости стало сильнее, чем когда-либо прежде.

Согласно исследованию Всемирного банка, проведенному в этом году, около 40% учеников средних школ в Болгарии являются функционально неграмотными, поскольку они не могут понять и проанализировать то, что прочитали. Всемирный банк констатирует, что основной причиной отставания страны является огромное неравенство, которое болгарская образовательная система аккумулирует и воспроизводит. Образовательное неравенство в Болгарии ужасает, и, как следствие, имеет самые негативные проявления среди всех 65 средне- и высокоразвитых стран, участвовавших в исследовании PISA.

Неужели общество, где имена астролога Алены и ей подобных встречаются в интернете в сто раз чаще, чем имя председателя Болгарской академии наук (БАН), является свободным?

Неужели можно назвать свободным общество, в котором закрывают институты БАН, а правящая партия и ее лидер в целях пиара выделяют деньги на строительство и ремонт церквей? За весь период после падения Османской империи в Болгарии не строили столько мечетей, как сейчас: не есть ли это возвращение к несвободе Средневековья, а не к свободе Просвещения – свободе Бэкона, Канта и Гегеля.

Неолиберальный капитализм ежедневно и ежечасно уничтожает именно это понятие о свободе. С развалом образования, с убийством, по сути, науки, с изгнанием лучших ученых и лучших студентов за границу, с появлением тысяч экстрасенсов, знахарей, волшебников, астрологов, наше общество стало самым нерациональным за всю свою современную историю. В этом смысле – и самым несвободным, поскольку чем более иррационально общество, тем менее оно свободно.

Но это касается не только болгарского общества. Несколько месяцев назад даже Обама в своей речи признал, что в США у ребенка из бедной семьи в 10 раз меньше шансов получить образование и добиться успеха, чем на Ямайке. Недавнее исследование показало, что в Болгарии в этом отношении сложилась самая худшая во всем ЕС ситуация: мы никогда не были столь несвободными со времен Возрождения, когда дети из сел в окрестностях Стара Планина и Средна Гора могли ходить в школу, получать подходящее образование и становиться учителями, просветителями, апостолами.

5. Каким образом либеральная идеологема свободы, в сущности, является идеологическим инструментом тотального грабежа со стороны нынешнего капитализма?

Мир, в который вступила Болгария 25 лет назад, - это не традиционный либеральный мир ХІХ века и не социально-либеральный порядок, сложившийся после Второй мировой войны и просуществовавший до 70-х годов ХХ века. Это неолиберальный мир со своим собственным пониманием свободы.

Основой неолиберального понимания свободы является содержание свободы глобализированного рынка, где царят дерегуляция и ничем не ограниченное глобальное движение капиталов и где свобода капиталистов как субъектов рынка воспринимается высшей ценностью. Свобода неолиберального капитализма опирается на идею снижения полномочий государства, ослабления его социальных функций, на абсолютизацию прав отдельного индивида и их приоритет перед государством. Иными словами, чем слабее государство и чем меньше его роль, что обеспечивает возможность господства капитала над государством, тем больше свобода. Свобода ассоциируется с отсутствием ограничений для капитала, с подчинением государства капиталу.

Неолиберальное понимание свободы неотделимо от неолиберального государства, которое свело к минимуму свои функции и любая попытка которого прибегнуть к какому бы то ни было регулированию называется «рабством». Свобода понимается как дерегуляция и приватизация; она опирается на Вашингтонский консенсус, обслуживает транснациональный капиталистический класс. Это негативная свобода, формальная свобода 1% на фоне позитивной несвободы оставшихся 99%. Основная цель этой свободы – распространение по всему миру грабежа одного процента по отношению к остальным девяноста девяти.

Понимаемая таким образом, свобода в высшей степени связана с ценностью, которая соответствует интересам мирового гегемона и одного процента самых богатых людей в мире. То, что удовлетворяет их интересы, было предложено в качестве универсальной ценности для болгарского общества. В неолиберальном мире даже формальная либеральная свобода слова уничтожена глобальным идеологическим аппаратом корпоративного капитала и мирового гегемона. Миллионы граждан могут выражать свою ненависть ко всему живому в интернете и таким образом снимать напряжение, однако над всем этим доминируют неолиберальные идеологемы.

Неолиберальная идеологема «свободы» в целом – не только в переходный период в Болгарии, но и в различных «нежных», «бархатных», «оранжевых» и т.д. революциях - в конечном счете имеет цель прикрыть возвышенным ценностным покрывалом процесс экспансии капитала и капитализма как внутри стран – путем резкого ограничения роли государства, так и на мировой арене. За «свободой человека» кроется, в сущности, уничтожение всех препятствий на пути транснациональных компаний, являющихся глобальными частными экономическими субъектами и основными игроками современного капитализма. Неолиберальная свобода связана с разрушением государств в пользу капитала. Она навязывает насилие со стороны мирового гегемона – посредством бомб и ракет в Ираке, Ливии, Афганистане, Сирии или путем осуществления цветных революций, майданов и гибридных войн в других странах.

Таким образом, неолиберальное понимание свободы является полной противоположностью классического либерального понимания свободы, которое мы можем найти в работах Локка. Для Локка человек не может быть свободен, если кто-то отнимает его собственность. Неолиберальный капитализм в чистом виде содержит именно эту тенденцию к увеличению богатства определенных государств и групп путем прямого грабежа, и в этом смысле он сам поддерживает свой деструктивный характер.

По различным оценкам, на момент 1989 года Болгария обладала богатством стоимостью от 60 до 120 миллиардов долларов, при этом все это принадлежало всему болгарскому народу. 70% этого богатства составляли производственные фонды. Для нашей маленькой страны это было огромным собственным капиталом. 2,8 млрд были потрачены на закупку новой техники, активы производственных фондов находились в процессе обновления. Немногие государства находились в таком благоприятном положении. Болгарскому народу принадлежало 7 тысяч промышленных предприятий. Они обеспечивали полную занятость и связанную с ней свободу пользоваться гигантскими потребительскими фондами, о которых нынешнее поколение и не слышало (бесплатные путевки, дешевая еда в школах и на предприятиях, полностью бесплатное образование и здравоохранение).

В результате навязывания глобального неолиберального капитализма все это было отнято иностранными и болгарскими новоявленными капиталистами, а народ остался без собственности, без работы – ни с чем. От приватизации объектов стоимостью более 60 млрд государство получило … 3 млрд! Обратите внимание: только число торговых объектов и заведений питания, хлебозаводов, предприятий по производству безалкогольных напитков составляло 30200. Все это было попросту разграблено. Чтобы угодить иностранным силам, мы не вернули себе 2,35 млрд долларов, позаимствованных у нас другими странами. Все было разграблено или уничтожено. Это принадлежало примерно 9 миллионам болгарских граждан, а было захвачено небольшим числом новоиспеченных болгарских и иностранных капиталистов.

Такой гигантский, небывалый за всю 1300-летнюю историю Болгарии грабеж означает рабство, означает несвободу в либеральном, Локковском, смысле слова. Для классического либерала этот невиданный грабеж богатства, принадлежавшего миллионам болгар, является воплощением несвободы, а для Плевнелиева и его неолиберальной свиты, состоящей из политиков и людей, способствующих распространению этой идеологемы, оказывается, это свобода. «Рабство есть свобода», говоря словами Оруэлла. Все равно какой-нибудь разбойник тебя ограбит, оставит без штанов, босым и голодным, а после этого придет главарь шайки разбойников и включит для тебя национальное радио и национальное телевидение, чтобы тебя убеждали, каким ты стал свободным, свободным и еще раз свободным. Да, миллионер Плевнелив свободен, Иво Прокопиев свободен, Цветелина Бориславова свободна. Несколько процентов населения являются свободными; взяв в свои руки всю пропагандистскую машину и СМИ, они чествуют свою свободу и, пользуясь тем, что управляют и идеологическим аппаратом в болгарском обществе, рассказывают о миллионах свободных граждан, которые в действительности являются экономическими рабами.

Грабишь миллионы людей, пускаешь этих людей по миру и начинаешь кампанию на болгарском радио и телевидении, чтобы объяснить людям, какими они, мол, стали свободными за последнюю четверть века. В результате этого грабежа, согласно исследованиям группы британских ученых, в бывших соцстранах умерли от стресса, безработицы, отсутствия жизненных перспектив от 3 до 10 млн людей – больше, чем погибло в сталинском ГУЛАГе^{^[3]}. И после этого называешь этот период «свободной Болгарией».

Особенности неолиберального капитализма заключаются в том, что его основная логика функционирования связана с грабежом, прикрытым лозунгами за свободу и движение товаров, людей и капитала. После прихода такого капитализма ВВП государств растет, однако сбережения попадают в руки лишь самого богатого слоя общества, тогда как у двух третей населения доходы либо остаются прежними, либо снижаются. Богатые скрываются от налогообложения, и налоги все больше ложатся тяжким бременем на плечи рядовых граждан. Статистика, свидетельствующая о снижении или стагнации доходов двух третей населения даже в США с начала 70-х годов ХХ века и по настоящий момент, и в то же время резкое увеличение доходов 1% в условиях кризиса свидетельствуют о том, что все это происходит путем отторжения собственности у большинства. Так, 85 человек могут обладать таким же богатством, как 3,5 миллиарда людей.

За 25-летний период существования «свободной Болгарии» неолиберальная свобода движения капиталов и людей сыграла ведущую роль в гигантском грабеже – накопленное ранее было разграблено глобальным капиталом государств, представляющих капиталистический центр. Они особенно заинтересованы именно в таком состоянии страны, поскольку оно дает возможность извлекать огромные ресурсы из страны, используя несколько основных механизмов, и быстро превращать эту страну в периферию. Существует несколько механизмов гигантского грабежа, скрытых за идеологемой свободы.

Первое. Появление в Болгарии иностранных капиталистических компаний, которые получают концессии или покупают болгарские предприятия и как монополисты извлекают огромные прибыли, уходящие за пределы страны, в более богатые государства; в стране же остаются изношенные или практически самортизированные основные фонды. Типичным примером такого механизма могут служить монополисты в энергетике и в водных сетях, которые получают прибыль в стране и вывозят средства за рубеж. Аналогичная ситуация сложилась в банковской системе: болгарская кредитная сфера находится почти под полным контролем иностранных банков. При этом почти не существует таких сделок с иностранными фирмами, которые бы не наносили ущерб национальным интересам или в соответствии с которыми не совершалась бы продажа активов по цене, ниже реальной: начиная «Нефтехимом», включая Болгарскую телекоммуникационную компанию, авиакомпанию «Балкан» и заканчивая сделками «Марица-изток» по вопросу ТЭЦ-1 и ТЭЦ-3, которые были названы «национальным предательством»^{^[4]}.

Второе. В то время как в центре капиталистической системы, в Западной Европе и США, протекает процесс создания экономики знаний, в Болгарии наблюдается противоположная тенденция – уничтожение институтов и структур, занимавшихся знанием; грабеж под лозунгами за «свободу движения» человеческого капитала. Так, в США, за счет привлечения одного ученого-социолога из-за границы, экономят в среднем 235 тысяч долларов, инженера – 253 тысячи долларов, врача – 800 тысяч долларов. В России посчитали, что в 90-е годы именно путем подобного грабежа, под лозунгом свободы движения людей, США и Западная Европа украли у страны около триллиона долларов, что стало стимулом роста американской экономики во времена президента Клинтона^{^[5]}. Даже бывший президент Желев признал следующее: «В США подсчитали, что сумма затрат на одного человека, с момента его рождения и до момента завершения высшего образования, составляет 250 тысяч долларов. Если из Болгарии уехали 300 тысяч человек с высшим образованием, значит мы потеряли 75 миллиардов долларов»^{^[6]}. Ну, и где же здесь свободная Болгария? Такого масштабного грабежа национального богатства под маской неолиберального лозунга за свободу движения людей не было даже со стороны западных колониальных держав в отношении Африки, Азии и Латинской Америки в ХІХ веке, в период расцвета колониализма.

Третье. Ключевым элементом неолиберального понимания свободы является свободное движение капитала, от которого, однако, выигрывают развитые капиталистические страны, другие же государства подвергаются грабежу. Доминирование иностранных банков и активное участие офшорных фирм в болгарской экономике упрощают вывоз финансового капитала из страны. Согласно исследованию компании Global Financial Integrity, штаб-квартира которой располагается в Вашингтоне, за период 2002-2011 годов из Болгарии было нелегально вывезено 25,585 млрд долларов, в среднем по 2,559 млрд ежегодно – гигантская сумма, которой было бы достаточно для решения основных проблем болгарского общества. Однако эта прибыль выводится из таких стран, как наша, и подпитывает иностранные экономики^{^[7]}.

Четвертое. С неолиберальной свободой связана зверская эксплуатация человеческого труда. Либерализация трудовых рынков ведет к снижению заработных плат и в то же время ослабляет контролирующую роль профсоюзов. В стране остаются низкодоходные рабочие места, главным образом – в сфере услуг или в трудоемком производстве. Инвесторы из-за рубежа приходят в эти отрасли - например, в швейную промышленность, где десятки тысяч женщин работают за ничтожную плату в полурабских условиях – так, что едва выживают. По данным Евростата за 2012 год, 27% занятых в Болгарии, что составляет около 600 тысяч человек, являются низкооплачиваемыми рабочими в швейной, текстильной, обувной и кожевенной промышленности, в розничной торговле, в отелях и ресторанах; заняты в сфере социального обслуживания; занимаются обслуживанием зданий и озеленением, сельским или лесным хозяйством. Типичным примером подобной эксплуатации является, например, ситуация с одеждой класса люкс известной марки Hugo Boss, которую производят швеи из стран Восточной Европы, получающие за это мизерную плату, которой совсем не хватает на жизнь. В то же время пошитая ими одежда продается в розницу по астрономическим ценам. В постсоциалистических странах Восточной Европы проживают около 700 тысяч официально зарегистрированных текстильщиц компании Hugo Boss, а число незарегистрированных работниц – тех, кто работают без всякого социального обеспечения, - достигает примерно 350 тысяч человек. Мизерная плата, соотнесенная с минимально необходимыми средствами для существования, представляет собой даже меньшую сумму, чем получают рабочие в бедных азиатских странах^{^[8]}.

Ту же зверскую эксплуатацию мы видим и среди большей части сотен тысяч иммигрантов в Западной Европе, ищущих способы заработать на пропитание. В исследовании трудовой миграции, проведенном коллективом ученых под руководством Духомира Минева и подготовленном для болгарского профсоюза «Поддержка» («Подкрепа»), констатируется тот факт, что болгары, работающие за рубежом, нередко оказываются в положении рабов Европы. В ряде случаев в принимающих странах появляются очаги сверхэксплуатации и принудительного труда выходцев из Болгарии. Сотни болгар становятся жертвами нелегальной торговли людьми, связанной с сексуальной и трудовой эксплуатацией. В целом, существует тенденция превращения трудовой миграции в эксплуатацию и торговлю людьми^{^[9]}.

В результате этого появляется зверский капитализм, от которого люди пытаются убежать двумя способами. Первый – это самоубийства, в том числе путем самоподжога: впервые в истории нашей страны люди пытаются убежать от ужаса своей нынешней жизни таким образом. В 2013 году Болгария занимала первое место в Европе по числу самоубийств: за год было зарегистрировано 1600 случаев, тогда как население тогда было на 2 млн меньше, чем в 1989 году. Никогда прежде так много людей в нашей стране не посягали на свою жизнь, пытаясь убежать от так называемой свободной Болгарии президента Плевнелиева. В результате так называемых демократических изменений – эвфемизм, за которым скрывается навязывание коррумпированного, глобализированного и грабительского капитализма – Болгария сегодня занимает первое место по числу самоубийств среди малолетних, то есть она превратилась в одно из самых ужасных мест для детей во всем мире. Лишь за последнее десятилетие совершили суицид более 11 тысяч человек. Это в разы больше, чем в лагерях за первые десять лет после 1944 года, «любимых» антикоммунистами. Структурное капиталистическое насилие убивает гораздо больше людей, чем субъектное капиталистическое.

Второй основной способ бегства от этого капитализма – это алкоголизм и наркомания. В 1989 году в Болгарии было от 140 до 170 наркоманов; сейчас же, в условиях так называемой свободы и демократии, это число колеблется в пределах 200-300 тысяч. Общество создало условия для того, чтобы 300 тысяч человек постепенно убивали себя. В так называемом демократическом и свободном обществе каждый день 50 человек становятся наркоманами. Но если вы спросите сегодняшних «демократов», они вам ответят: сегодня школьники «свободны», в отличие от «черного рабства», существовавшего до 1989 года.

Осуществлен переход к периферийному и сильно коррумпированному капитализму, социальная структура общества дегенерировала, миллионы людей декласссированы и маргинализованы, что формирует люмпенизацию и маргинальное сознание, которое дополнительно подпитывает популистские лозунги. Никто не несет и не имеет намерений нести какую бы то ни было ответственность, не говоря уже о персональном чувстве вины. Еще хуже то, что не предпринимаются попытки трезво проанализировать эту ситуацию. Настолько сильными и, конечно же, иррационально заложенными в головы людей являются идеологические штампы «конца истории». Мир болгарина превратился в руины, а на его обломках различные люди продолжают кричать с пафосом доктора Панглоса: «Мы живем в лучшем из миров! Мы живем в лучшем из миров!». А если же ты не получил то, что заслуживаешь, - виноваты, конечно, «коммунисты» и «полицейские». Как говорил Сартр в своем знаменитом эссе о евреях, «если бы евреев не существовало, их следовало бы выдумать». В потерпевшем катастрофу мире наших либеральных «демократов» и рыночных фундаменталистов оптимизм доктора Панглоса возможен, только если ежедневно и ежечасно будут рождаться евреи. Так мир становится все более волшебным, более иррациональным и более деструктивным.

Именно поэтому мы живем в ужасно несвободном мире. О нем, в ответ на идеологическую шумиху по поводу «25-летия свободной Болгарии», Геворк Кеворкиан написал статью под названием «Свобода оказалась дерьмом», в которой он отметил: «В политической секте непрестанно торгуются, как конокрады, по поводу средств на здравоохранение, а вы говорите о Свободе; университеты превратились в нищих - а вы говорите о Свободе; врачи и вообще все наши достойные люди прилагают неистовые усилия для того, чтобы остаться преданными нашей стране, - а вы говорите о Свободе; бандитская приватизация навсегда лишила всяких правил хозяйственную деятельность в стране - а вы говорите о Свободе; исступление «правых» черносотенцев надолго расшатало болгарскую Церковь - а вы говорите о Свободе; царь заложил болгарскую корону взамен на какое-то драное имущество – а вы треплетесь о Свободе. Выбрасываете Ботева из учебников, а тем временем засовываете приглянувшегося вам титана мысли Бат Сали в Парламент – а мне говорите о свободе. Все это проявления Безумств, которые все больше отдаляют нас от истинной Свободы, возможно – отдаляют навсегда. С одичавшими от немоты цыганами и со слепцами, которые воображают, что могут фальсифицировать Инвентарную книгу Перехода, вы не сможете протолкнуть никакую вы не сможете протолкнуть никакую «свободу"^{^[10]}

Об авторе: Васил Проданов - член-корреспондент Болгарской Академии наук, профессор, доктор философских наук. Преподает в Университете национального и мирового хозяйства (УНСС, София). Главный секретарь Болгарското философского общества (1978-1989). Директор Института философских наук (1988-1992) и Института философских исследований БАН (1995-2010 г.). Автор сотен научных публикаций, вышедших в Болгарии, России, США, Германии, Франции, Испании, Нидерландах, Польше и многих других странах мира. Автор свыше 20 книг, среди которых «Познание и ценности», «Биоэтика», «Биосоциальные ценности» и др.

Перевод с болгарского яз. на русский Анастасии Кабановой.