На страницах «Правды» лицемерию не место

Строев Сергей Александрович

(работа 2009 г.)

Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?

Евангелие от Матфея, 3:7

Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец…

Евангелие от Иоанна 8:44

stroev s a 24 августа 2009 в нашей центральной партийной газете была опубликована статья Юрия Белова "Судьбы русского вопроса". Публикация этой статьи в партийной газете – тем более столь авторитетной как "Правда" – вызывает недоумение, поскольку статья, несмотря на крайнее многословие, во-первых, малосодержательна, а, во-вторых, чудовищно лицемерна, что, впрочем, является «визитной карточкой» её автора.

1. О фарисействе с примерами и иллюстрациями

Сначала о лицемерии – потому что это единственное, что в статье есть яркого и впечатляющего свом масштабом.

Ю. Белов пишет: «Вспомним и напечатанные в "Советской России" - единственной тогда территории свободного слова правды - статьи: "Не могу поступиться принципами" Н. Андреевой, "Архитектор у развалин" Г. Зюганова и "Слово к народу" Г. Зюганова сотоварищи. Авторы были услышаны и поддержаны, но, увы, меньшинством. Большинство же либо молчало (ушло в себя), либо шло на митинги "демократов", либо приветствовало Ельцина и голосовало за него как антипода Горбачёва, который всем надоел».

Вернёмся мысленно в эпоху т.н. "перестройки". Как известно, Нина Александровна Андреева опубликовала свою знаменитую статью в "Советской России" 13 марта 1988 года. Статья была посвящена защите советского прошлого (прежде всего, сталинской эпохи) от перестроечного очернительства. Приведём характерный отрывок:

«Взять вопрос о месте И. В. Сталина в истории нашей страны. Именно с его именем связана вся одержимость критических атак, которая, по моему мнению, касается не столько самой исторической личности, сколько всей сложнейшей переходной эпохи. Эпохи, связанной с беспримерным подвигом целого поколения советских людей, которые сегодня постепенно отходят от активной трудовой, политической и общественной деятельности. В формулу "культа личности" насильственно втискиваются индустриализация, коллективизация, культурная революция, которые вывели нашу страну в разряд великих мировых держав. Все это ставится под сомнение. Дело дошло до того, что от "сталинистов" (а в их число можно при желании зачислять кого угодно) стали настойчиво требовать "покаяния" <...> Сразу же отмечу, что ни я, ни члены моей семьи не имеем никакого отношения к Сталину, его окружению, приближенным, превозносителям. <...> Вместе со всеми советскими людьми я разделяю гнев и негодование, по поводу массовых репрессий, имевших место в 30-40-х годах по вине тогдашнего партийно-государственного руководства. Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати».

Как видим, позиция тов. Андреевой взвешена, критична и далека от однобокого восхваления И.В. Сталина и его эпохи. Однако эта статья – несмотря на всю её умеренность и взвешенность – вызвала бешеную истерику у "демократической общественности" и была тут же демонизирована в качестве "звериного оскала сталинизма". Нужно вспомнить царившую в то время атмосферу антисталинской истерии, чтобы представить, насколько одинока оказалась Нина Александровна в тот момент, и какого гражданского мужества от неё требовала тогда публикация этой статьи.

Но какова на тот момент была позиция нашего автора – Ю.П. Белова?

5 июня 1990 г. он публикует в "Ленинградской правде" статью "Мещанин во политике". В статье он не упоминает тов. Андрееву по имени, но из контекста (как будет показано ниже) очевидно, что удар наносится в первую очередь по ней. Что же пишет Белов в этой статье?

«Он (Имеется в виду "советский мещанин") вообще чужд теории и всячески спекулирует сегодня на дефиците умственной культуры, которая более всего была давима и деформирована в тяжкие годы сталинщины и застоя». «Выбросы культового сознания поражают и еще долго будут поражать далеко не до конца возделанное поле демократического сознания опасной радиоактивностью – политическим мещанством». «Вся практика сталинизма построена на доминанте прочного "или - или"». «Нам нужна цивилизованная многопартийность…». «КПСС и, в частности, Ленинградской партийной организации, давно пора взять на себя инициативу в проведении тактики единого фронта всех демократических сил».

Вот как! Фронта всех демократических сил! Напомним, на дворе тогда стоял не 1985 или 1987 год, когда "перестройка" ещё лицемерно прикрывалась лозунгами "больше социализма, больше гласности". На дворе стоял 1990. Антисоветская контрреволюция уже подняла голову и заявила о себе явно и открыто. До контрреволюционного переворота, уничтожившего Советский Союз, оставалось год и два с половиной месяца. А Юрий Белов, будучи функционером КПСС, борется тем часом не с "демократами"-ельцинистами, готовящими антисоветский переворот. Он призывает к единому фронту ВСЕХ (!!) демократических сил. Стоит ли напоминать, кто на тот момент именовался "демократическими силами"? Самыми умеренными "демократическими силами" были тогда горбачёвцы-перестройщики, самыми радикальными – "Демсоюз" Валерии Новодворской. Белов в ту пору был вполне определёнен в выражениях и пытался склонить Ленинградскую партийную организацию к вполне конкретной политической позиции – к участию в едином фронте ВСЕХ демократических сил. Всех – стало быть, до Новодворской включительно. Но раз создаётся фронт, значит, есть, конечно, общий враг, верно? Кто же оказался по ту сторону фронта от Белова и "всех демократических сил" от Горбачёва и Яковлева до Новодворской и Салье включительно? Против кого Белов призывает сколачивать столь, казалось бы, разношёрстный единый фронт? На этот вопрос он отвечает в той же самой статье «Мещанин во политике»:

«Мещанин – охранитель «святого» прошлого, не могущий поступиться «святыми» принципами, доводящий себя до коммунистической истерии <…> Советский мещанин во политике претендует куда на большее – ему нужна вся полнота власти. Он – мещанин воинствующий <…> поэтому он социально опасен».

И слово "святое" в отношении нашего советского прошлого Белов ставит в кавычки (мол, чего там святого), и всякий, кто его защищает, оказывается по Белову "социально опасным советским мещанином". Настолько опасным, что против него Белов готов к союзу со всеми – ВСЕМИ! – "демократическими силами", включая ельцинистов, включая "Демроссию", включая "Демсоюз". Ясно же сказано: "единый фронт всех демократических сил". Против кого? Против охранителей нашего святого (а не "святого" как утверждает Белов!) советского прошлого, против тех, кто "не может поступиться принципами" ("тонкий" намёк лично на Нину Александровну понятен?), против тех, на кого вал лжи, ненависти и чернухи в то самое время обрушивают СМИ – и официозно-перестроечные, и оппозиционно-демократические. Против тех, кого в тот момент дружно травят скопом и над кем глумятся и сановные предатели из партийной элиты, и модные журналюги из всяческих "огоньков" и "взглядов". Против них – одиноких, не могущих поступиться принципами и честью защитников советского прошлого – призывал тогда сплотиться "все демократические силы" Белов, присоединяясь к воющей и беснующейся демократической стае и одураченным ею массам обывателей. Белову было мало той травли, которая и без него шла вовсю. Как одни не способны поступиться принципами, так другие не могут не поучаствовать, если видят, как кого-то одного мочат толпой, не могут не добавить свои "пять копеек" к рёву толпы, орущей "распни, распни его". И, наверно, в мечтах видят себя многомудрыми и расчётливыми дирижёрами этой орущей толпы. Да что там! Если Н.А. Андреева вошла в историю со своим вполне рыцарским по духу девизом "не могу поступиться принципами", то Белов в приступе откровенности своё жизненное кредо озвучил 31 января 2009 года на VIII конференции Санкт-Петербургского регионального отделения КПРФ: «Я предпочитаю колебаться с линией партии, чем идти против партии и быть вне её».

Нужно воистину родиться Беловым, чтобы после всего, что он писал и делал в 1989-91 годах, теперь в 2009 году без малейших угрызений атрофированной совести рассказывать читателям "Правды" о том, как не были услышаны большинством во времена перестройки Г.А. Зюганов и Н.А. Андреева. Ненавязчиво давая понять, что, мол, и он – Юрий Белов – причастен к кругу тех, кто тогда услышал и поддержал их, будто и он был в числе защитников советского прошлого или хотя бы молчаливо им сочувствовал, а не был активным и деятельным участником их травли. Будто бы и он тогда был по одну сторону фронта с Г.А. Зюгановым и Н.А. Андреевой. Но это отнюдь не так. Геннадий Андреевич и Нина Александровна, несмотря на вполне очевидные различия в нюансах своих политических позиций, были, несомненно, на одной стороне – они защищали основы Советского общества и политического строя от остервенелых атак «реформаторов». Белов же был от них по другую сторону баррикад. Он вместе с Горбачёвым, Яковлевым, Шеварднадзе и прочими "архитекторами перестройки" кликушествовал о благах приватизации государственной собственности и привлечения в страну иностранного капитала и усердно поливал грязью историческую память об И.В. Сталине и его эпохе.

Нужно воистину иметь мораль и нравственные качества Юрия Белова, чтобы теперь, елейно сетовать, мол "авторы были услышаны и поддержаны, но, увы, меньшинством". Тонко намекая на то, какое нехорошее у нас большинство. Ага, народ виноват, обыватели виноваты. А кто это большинство обманывал лживыми перестроечными посулами и вёл под ярмо "демократических" грабителей и убийц, лишивших народ необходимых средств к выживанию? Кто, будучи в 1991 году отнюдь не рядовым обывателем, а секретарём Ленинградского обкома (!!) КПСС, с высоты этого поста последними словами поносил сталинизм и травил защитников СССР? Белов. Кто призывал в разгар разрушения Советского государства к многопартийности, к приватизации госсобственности, к привлечению иностранного капитала в страну? Белов. Кто агитировал и уламывал коммунистов поддержать Горбачёва в качестве кандидата в президенты СССР, аргументируя этот тем, что он как генеральный секретарь КПСС защитит Партию? Белов.

Ведь статья "Мещанин во политике" – это далеко не единственная и не "случайная" такого рода статья Ю. Белова. Это выражение его тогдашней политической позиции (если, конечно, только не считать выражение "позиция Белова" забавным оксюмороном). Возьмём, например, его же авторства политический доклад, опубликованный в "Ленинградской правде" 14 октября 1990 года, в котором он пишет: «Нет нужды доказывать, что сталинский метод классового подхода означал не что иное, как метод политического приговора. Он обернулся для общества и партии массовыми репрессиями». Характерный приём демагога, не правда ли? Подать недоказанное безапелляционное суждение с предисловием "нет нужды доказывать", а после одновременно навесить расхожий ярлык "массовых репрессий (с) " разом и на сталинские методы, и на классовый подход, то есть на методологическую базу марксизма-ленинизма.

А вот отрывок из подготовленных тем же самым Ю. Беловым "Тезисов к новой программе КПСС", опубликованных под заголовком "Трудный путь к XXI веку" в "Ленинградской правде" № 163(23205) от 17 июля 1991 года: «Это способствовало внедрению сталинизма – мелкобуржуазной волюнтаристской концепции казарменного социализма, насаждаемого административно-командными методами», «Трагизм партии, ее членов заключался в том, что она стала после физического устранения ее интеллектуального ядра государственной структурой, реализующей сталинскую концепцию. Громадное большинство коммунистов в прошлом и настоящем неповинно в злодеяниях партийной олигархии, той бюрократической верхушки партии, которая узурпировала власть».

Но нападками на Сталина и на советское прошлое Белов в ту пору не ограничивался. Он – в качестве сначала секретаря райкома, а потом секретаря обкома КПСС – выступал активным пропагандистом т.н. "демократических реформ", уничтоживших Советский Союз. В тех же самых написанных Юрием Беловым "Тезисах к новой программе КПСС", читаем: «В социально-экономической сфере коммунисты выступают: <…> 2. За постепенное разгосударствление при частичной приватизации <…> 3. За развитие отечественного частного предпринимательства <…> 4. За привлечение иностранного капитала <…>».

Впрочем, вернёмся к теме "сталинизма" и к последней статье Ю.Белова в "Правде", которую мы сейчас, собственно, анализируем. В ней Белов учительски назидает читателя: «В ряду главных причин замедленного пробуждения русского советского патриотизма на первом месте, по нашему мнению, находится осквернение народной памяти о Сталине, так называемое развенчание культа его личности Хрущёвым на ХХ съезде КПСС в 1956 году».

Ага, понятно! Хрущёв – осквернитель. Горбачёв – осквернитель и предатель. А Юрий Белов, который клеймил в перестройку сталинизм как "мелкобуржуазную волюнтаристскую концепцию казарменного социализма, насаждаемого административно-командными методами" – он, значит, не осквернитель. Он теперь весь в белом и в полноте морального права учительствовать и поучать нас дальше, как любить Родину и Сталина.

Моральная нечистоплотность, ханжество, лицемерие, фарисейство, запредельный цинизм и конъюнктурщина сочатся из беловской статьи подобно гною, сочатся настолько явно, отвратительно и зловонно, что это, пожалуй, единственное, что остаётся в качестве впечатления от текста. В остальном текст перенасыщен обывательской банальностью и производит впечатление сплошного серого пятна, в котором не удаётся рассмотреть ни новизны, ни концепции, ни авторской позиции, ни аргументации, ни выводов.

И всё-таки попробуем проанализировать предложенный текст – исключительно из уважения к опубликовавшей его газете – в качестве политического документа, отвлекаясь теперь уже, насколько это возможно (полностью невозможно, потому что вне контекста политической деятельности автора текст адекватно понят быть не может), от личности автора.

2. О причинах гибели СССР

Статья Ю. Белова посвящена Русскому вопросу, но, сказав вступительные вводные слова, автор уходит (и уводит читателя) в иную тему – тему истории СССР и причин его крушения. При этом Белов периодически упоминает Русский вопрос (чтоб читатель не забывал, о чём-де статья), но реально вещает на иную тему. Приём узнаваемо авторский. Зачем Белов это делает, мы проанализируем ниже отдельно, а пока попытаемся вычленить среди потока банальных истин и общих мест, что же, собственно, автор имел сказать от себя на тему гибели СССР.

«Но русское направление в литературе и искусстве пробивало себе дорогу с превеликим трудом. Сопротивление ему в верхних этажах партийной власти, куда уже проник либерально-буржуазный дух и где решались судьбы авторов, было нередко упорным. Там всё чаще и чаще давался зеленый свет литераторам, до поры, до времени скрывавшим свой либерализм за ритуальными поклонами власти,- Вознесенскому, Евтушенко, Гранину, Бакланову... Либерализм охмурил даже такого гиганта советской поэзии, каким был Твардовский. Редактируемый им "Новый мир" превратился в орган пролиберальной интеллигенции. Одна из причин того, что русский поэтический гений поскользнулся на либерализме,- идеологический догматизм и идеологический диктат, утвердившиеся в партии и обществе и давившие творческую мысль. Либералам это было на руку.

В театральном искусстве роль оппозиционного центра исполнял любимовский Театр на Таганке, шумный успех которого оберегался высокопоставленными партийными покровителями. Очагов либерализма было немало в Москве и Ленинграде.

Западнический либерализм в семидесятые годы стал обволакивать высшее руководство КПСС. Лицами, заинтересованными в конвергенции СССР с буржуазным Западом, были рекомендованы Брежневу в качестве советников и консультантов откровенные либералы-западники: Арбатов, Бовин, Бурлацкий, Шахназаров и другие. Он их шутливо называл: "Мои социал-демократы". А они не шутили. Подобных им было уже немало в аппарате ЦК КПСС, в сферах культуры, науки и, что опаснее всего, в идеологической сфере.

<...> Шёл неуклонный процесс формирования "пятой колонны", незримый для народа, занятого напряженным созидательным трудом при абсолютном доверии партийному руководству страны. Ничто не омрачало чувство патриотизма советского человека. Тревожные сигналы, подаваемые ему людьми прозорливого и мужественного ума, глушились. Делалось это на высшем партийном уровне - увы!».

И так далее и тому подобное.

По Белову получается так, будто вопрос будущего страны решался в литературной богеме и на театральных подмостках. Появились-де такие-рассякие западники-либералы. Стали "проникать" и "обволакивать". Обволокли, понимаешь, высшее руководство КПСС, сформировали "пятую колонну", ну и... Кто виноват? Конечно, евтушенки виноваты и всякие гранины-вознесенские. Ну, в крайнем случае, бовины и шахназаровы.

Что это? Интеллигентское мещанство, для которого характерна способность видеть мир только в пределах своей тусовки? Банальная теория масонского заговора, поданная в слегка окультуренной и интеллигентной публицистической обработке? В любом случае, даже попытки не делается разобраться в подлинных причинах процессов, даже намёка нет на марксистский социально-классовый анализ, в полном своём невежестве в коем, Белов, впрочем, давно и открыто расписался (чего стоит одна только его фраза о том, что противоречия между классами и социальными группами возникают-де в результате субъективизма или волюнтаризма в политике). Вместо этого на читателя изливается мутный поток обывательских мещанских охов, крёхов и вздохов.

Однако коли уж мы взялись разбирать напущенный Беловым туман, так постараемся, хотя бы, предложить читателю вменяемый анализ того, что на самом деле происходило.

А происходила на самом деле классовая борьба. Хотя классов как таковых – в полном объёме и значении этого слова – в Советском Союзе (по крайней мере, после коллективизации и индустриализации) не существовало, но существовали тенденции к классообразованию – в эпоху Сталина активно подавляемые и пресекаемые, а после его смерти получившие возможность развития и разрушившие советское социалистическое общество. Тенденции к формированию в советском обществе новых классов после ликвидации прежних эксплуататорских классов были объективны и с точки зрения марксистской методологии предсказуемы и даже неизбежны. Лев Троцкий – ярый ненавистник Советской России и России вообще как таковой, владевший, однако, методологией марксистского анализа на весьма высоком уровне и умевший её применять – в своей книге "Преданная революция" приводил важное замечание Маркса: «развитие производительных сил является абсолютно необходимой практической предпосылкой (коммунизма) еще потому, что без него обобщается нужда, и с нуждой должна снова начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна воскреснуть вся старая дребедень». На основании этого замечания, а также на основании того, что опять же по Марксу «право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества» Троцкий делал вывод о закономерном перерождении советской бюрократии. Действительно, в условиях неизжитой нужды собственность с необходимостью будет распределяться неравномерно, а имущественное расслоение будет создавать предпосылки для классообразования и формирования классового государства.

И.В. Сталин, однако, владел методологией марксистского анализа не хуже Троцкого и прекрасно понимал суть угрозы. Он ясно видел, что практически сразу после победы в Гражданской войне новый партийный и государственный аппарат, оказавшийся распорядителем общенародной собственности, приобрёл корпоративный интерес закрепить за собой монопольную привилегию этого распределения и замкнуться в особую закрытую от рядовых советских трудящихся корпорацию. Став во главе советского государства, Сталин и группа его единомышленников, опираясь непосредственно на поддержку трудящихся масс, стали жёсткими административными мерами подавлять бюрократическое перерождение аппарата. Однако Сталин ясно понимал, что административные меры могут дать лишь временную отсрочку, и процесс классообразования, будучи объективным, неизбежно в конце концов победит и уничтожит бесклассовое социалистическое общество, если не ликвидировать экономическую базу этого перерождения – нужду, связанную с недостаточным развитием уровня производительных сил. Поэтому основной задачей сталинского руководства было форсированное экономическое развитие страны и создание экономической базы, необходимой для поэтапного расширения коммунистических отношений и сужения пространства отношений товарно-денежных. И действительно, с 1931 по 1941 год Советский Союз совершил фантастический скачок в развитии своих производительных сил, пробежав путь, который капиталистические страны проходили столетиями. Затем стремительное развитие было прервано войной и замедлено необходимостью послевоенного восстановления.

Однако параллельно с ликвидацией экономической базы для классообразования перед руководством страны стояла задача не допустить перерождения бюрократического аппарата в эксплуататорский квазикласс и уничтожения социалистической государственности до того, как будет ликвидирована экономическая база такого перерождения. То есть приходилось не только устранять причину, но, поскольку это требовало значительного времени, в то же время непрерывно бороться со следствиями.

Таким образом, хотя после коллективизации и в ходе индустриализации страны в советском обществе не существовало классов как таковых, но существовали процессы, с одной стороны, классообразования, а с другой – борьбы с этим классообразованием и его подавления. Соответственно, существовали социальные группы, не являющиеся классами, но имеющие черты и признаки классов и в определённой мере проявляющие себя как классы. Соответственно, между этими группами происходила борьба, по своей природе классовая. Вся сталинская эпоха представляет собой эпоху острой социальной борьбы этих групп и их интересов.

Одной стороной этой борьбы был массовый партийный и государственный аппарат (административно-хозяйственная номенклатура), ещё с 20-х годов начавший осознавать свои корпоративно-групповые интересы как коллективного распорядителя (а в желаемой им перспективе – и коллективного владельца) общенародной собственности. Второй стороной борьбы были массы советских трудящихся, работающих на государственных производствах за зарплату, и опирающееся на эти массы и выражающее их интересы узкое руководство во главе с И.В. Сталиным. Целью Сталина и группы его единомышленников было сохранение бесклассового, общенародного характера Советского государства то есть недопущение консолидации номенклатуры на основе её узкогрупповых интересов и перерождения в замкнутую корпорацию, а в перспективе – в класс.

Исходя из этого, становится понятна вся логика острой внутриполитической борьбы, приводившей периодически к эксцессам террора. С одной стороны, Сталин и его группа, опираясь на прямую поддержку советского трудового народа, стремились как идеологически, так и организационно ослабить и раскачать корпоративную монополию партаппарата на власть, расширить каналы вертикальной социальной мобильности, открыть путь к управлению страной одарённым выдвиженцам трудовых коллективов и советских общественных организаций. Именно эту цель преследовали крупномасштабные идеологические, политические и организационные реформы, центрированные вокруг проекта новой Сталинской Конституции 1936 года. Тихое, но активное и действенное сопротивление партийной и государственной бюрократии этим реформам вызвало необходимость в репрессиях, как в единственно возможном средстве сломить аппаратное сопротивление и приструнить саботирующих реформу аппаратчиков. В ответ аппарат, не имея возможности противостоять Сталину открыто, под теми же формально лозунгами борьбы с троцкизмом, шпионажем и вредительством, перехватил машину репрессий и перенаправил её на диаметрально противоположные цели – инициировал массовые репрессии рядовых трудящихся, которые были социальной базой и движителем сталинских реформ, с целью превентивно затерроризировать и запугать их, физически уничтожить наиболее политически и социально активные элементы. То есть, не допустить практической реализации заложенных в Сталинской Конституции возможностей демократизации страны и ограничения власти аппарата. Подробно и детально внутренняя логика и история этой борьбы описана в книге историка Ю.Н. Жукова «Иной Сталин».

Борьба эта – по природе своей борьба классовая, хотя классов как таковых не существовало, а существовали лишь интересы, имеющие классовый характер, на основе которых и возникали тенденции классообразования – с переменным успехом происходила в течение всей эпохи Сталина вплоть до его смерти (или – по некоторым версиям – гибели). В итоге Сталин при своей жизни не допустил перерождения государства, но и не успел ликвидировать хозяйственно-экономический базис этого перерождения, хотя меры по его ликвидации осуществлялись в правильном направлении (в частности, по мере восстановления народного хозяйства после Войны рост реальных доходов населения обеспечивался не повышением зарплат, а снижением цен. Пространство действия товарно-денежных отношений постепенно сужалось).

Однако после смерти Сталина политический расклад кардинально изменился. Новое руководство страны во главе с Хрущёвым (тем самым, который в 1937 был одним из наиболее активных инициаторов массовых репрессий) прекратило борьбу против корпоративных интересов партаппарата и перешло на его сторону. Или, говоря точнее, партаппарат в лице Хрущёва и его окружения захватил ключевые посты и присвоил власть в государстве. Массы советских трудящихся оказались дезорганизованы и лишены лидеров. Их стихийное сопротивление (наиболее яркий эпизод – события в Новочеркасске) было легко и быстро подавлено силами государственного аппарата.

Партийно-государственный аппарат консолидировался вокруг своих корпоративных интересов, в значительной мере замкнулся и стал поступательно перерождаться в социальную группу классовой природы – в господствующий эксплуататорский квазикласс. В этом состоит историческая причина прекращения репрессий – борьба окончилась победой одной из сторон – партийной бюрократии, получившей возможность оформиться в господствующий квазикласс, ещё не владеющий, но уже распоряжающийся в своих корпоративных интересах всей общенародной собственностью.

Однако несложно понять, что народившийся квазикласс по определению не мог не стремиться стать полноценным классом, то есть из распорядителей превратиться в собственников. Поэтому перестройка была прямым и неизбежным следствием десталинизации. В сущности, это был единый процесс, просто растянутый во времени в силу того, что "гашение" набранной при Сталине инерции движения к социализму и разворот общественного движения в противоположном направлении требовал от бюрократии значительного времени.

При этом нужно ясно себе отдавать отчёт в том, что как только произошла консолидация правящего аппарата в квазикласс и захват этим квазиклассом верховной государственной власти, так с неизбежностью он стал стремиться к разрушению ограничивающих его развитие рамок советской социалистической государственности, то есть к капиталистической контрреволюции. Следовательно, он стал исподволь, неявно, но целенаправленно разрушать основы социалистического общества – идеологические, мировоззренческие, ценностные и даже бытовые. То есть стал разлагать советское социалистическое общество и готовить его к принятию и признанию реставрации капиталистических отношений.

И вот в этой связи мы теперь уже можем понять описанное в статье Ю. Белова столкновение "либералов-западников" и "патриотов-почвенников" в сфере искусства и культуры. Не как с неба упавшее противостояние, ставшее причиной дальнейшей перестройки, как его описывает Белов, а как оформление идущей в позднесоветском обществе квазиклассовой, а местами уже и просто классовой борьбы. То есть оформление столкновения материальных интересов больших социальных групп. С одной стороны, советских трудящихся, заинтересованных в сохранении завоеваний социализма и бесклассового характера общества и государства. С другой стороны – квазикласса партийной и государственной бюрократии, заинтересованной в своём превращении из квазикласса распорядителей в класс полных владельцев средств общественного производства, то есть стремящейся к клановой приватизации общенародной собственности на природные ресурсы, средства производства и иные находящиеся в общенародной собственности материальные блага.

Таким образом, борьба либералов-западников и патриотов-почвенников внутри советской интеллигенции хрущёвского и брежневского времени была отражением классовой борьбы больших социальных групп, имеющих признаки классов. Борьбы, имеющей базисом, как и всякая классовая борьба, вопрос собственности на средства производства в частности и на собственность в целом. То есть то, что Ю.П. Белов выдаёт за содержание процесса (борьба между идеологизированными группами интеллигенции), было на самом деле только его отражением. Коренная же причина была не в западничестве и не в либерализме представителей интеллигенции, и не в иных идейных уклонах и культурных пристрастиях, а в объективном столкновении интересов советских трудящихся как квазикласса, стремящихся вернуться к социалистическому бесклассовому обществу, и партийно-государственного аппарата как квазикласса, стремящегося стать классом в капиталистическом классово-антагонистическом обществе.

Понятно, что в этой классовой (!) борьбе целью и задачей номенклатуры было разложить самосознание советского – и, прежде всего, Русского – народа, лишить его коллективного осознания своих интересов, то есть максимально лишить его возможностей консолидации как на классовой, так и на национально-этнической основе. Соответственно, с этой целью (а не по мотивам "масонского заговора" или верности либеральным ценностям) и стал целенаправленно разрушаться советский коллективизм, патриотизм, чувство национальной гордости и вообще национальной идентичности, стала разрушаться этика труда, насаждаться мелкобуржуазное сознание. Отсюда и искусственно "сверху" инициированный бум индивидуальных дачных участков, и негласно поощряемое мелкое воровство ("несуны"), и насаждение антисоветской по духу дегенеративно-попсовой эстрады. Отсюда становится понятно и то, почему формально "советское" и номинально "коммунистическое" руководство открыло дорогу антисоветским писателям, театральным и кино- деятелям и прочей либеральствующей интеллигенции. И почему оно же подвергло давлению и остракизму подлинно советскую, патриотическую и национально-русскую культуру.

Не потому, как пытается внушить читателю Белов, что либералы-западники "обволокли" руководство страны своими взглядами и ценностями. А потому только, что интеллигенты-западники на самом деле не более чем просто реализовывали и обслуживали классовые материальные интересы и политический заказ этого самого руководства – моральное разоружение и дезориентацию общества, имеющее целью ослабить сопротивление советских граждан изъятию у них общенародной собственности в ходе предстоящей приватизации.

Описание модели краха СССР, представленное выше, принадлежит авторству публициста Д. Зыкина – хотя немарксистского и являющегося скорее противником социализма, но весьма наблюдательного и умного. Мы лишь скорректировали его на основе марксистского подхода и обратили внимание на то, чего Д. Зыкин не видит: на то, что историческая альтернатива «неизбежному» краху была – успеть дорастить производительные силы до уровня, когда ликвидируется нужда и создаётся материальная база для развития коммунистических отношений. То есть достигается равенство в изобилии, а не в обобщённой нужде.

Однако вернёмся вновь к статье Юрия Белова. Возникает естественный вопрос: зачем он дезориентирует читателя нашей центральной партийной газеты, навязывая ему ложную картину событий и представляя дело так, будто правителей Советского Союза «обволокли» и охмурили всякие вознесенские да арбатовы, которые-де своим «западничеством» и «либерализмом» и погубили советское общество? Зачем понадобилось Белову скрывать действительную механику разрушения СССР, стоявшие за этим разрушением материальные интересы и лица действительных разрушителей? Только ли причина тому вопиющее невежество автора в марксистской методологии классового анализа и интеллигентско-мещанская узость его кругозора? Или ответ на этот вопрос следует искать в первой части нашей статьи: в том, что Белов сам играл активную и деятельную роль в уничтожении Советского Социалистического государства в эпоху т.н. перестройки, а потому имеет веские резоны скрывать действительные движущие силы и механизмы этого разрушения?

3. О Русском вопросе и Русском патриотизме

Теперь о главном. О том, ради чего, собственно, написана Беловым статья, и что, на первый взгляд, как бы ускользает в не связанном с основной темой потоке мыслей и ассоциаций автора по поводу крушения СССР. На самом деле, это известный приём манипуляции сознанием. Некая идея вбрасывается без обоснований, мимоходом, уверенным и безапелляционным тоном. А потом, пока слушатель не спохватился и не оспорил это утверждение, его мысль немедленно отвлекается потоком банальностей, очевидных истин, бытовых рассуждений и т.п. Таким путём основная установка вбрасывается в подсознание слушателя, минуя барьеры критического восприятия.

Со слушателем этот приём срабатывает почти безотказно, если только слушатель не искушён в методах защиты от манипуляции и не обучен их распознавать сходу. А вот с читателем – если только читатель внимательный и критичный – этот фокус проходит гораздо сложнее. Потому что читатель может вернуться в начало, проанализировать структуру текста и понять, что ему пытаются, отвлекая его пустым многословием, незаметно всучить нечто, мягко говоря, не вполне доброкачественное и уж точно никак не доказанное.

Так о чём, собственно говоря, статья? Статья о том, что русский патриотизм и русский национализм – это, оказывается, вещи диаметрально противоположные. Патриотизм – хорошо (и дальше автор топит читателя в потоке ассоциаций – писатели, театралы, поэты, опять писатели, опять поэты – все на подбор Русские, все на подбор хорошие). "Это патриотизм" – назидательно внушает автор. А национализм – это совсем наоборот. Фу, бяка. Бяка, бяка, бяка, бяка. Усвоили? Запомнили? Замечательно. Значит, метод из арсенала старого учителя ПТУ в очередной раз сработал. А доказательств спросить не забыли? А фактов? А обоснований? Про научный марксистский анализ мы уж и не заикаемся: искать его в беловской публицистике – занятие заведомо бесполезное.

Ах да, одно "веское доказательство" Белов всё же привёл. Ссылку на Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Ивановича Даля. Правда, в словаре Даля (по крайней мере, ни в четырёхтомном издательства "АСТ" 2002 года, ни издании 1998 года, воспроизводящем дореволюционную грамматику, ни в одном из множества электронных изданий в интернете, сделанных на основе Первого и Второго изданий Словаря: http://www.agape-biblia.org/books/Book05/W141.HTM , http://slovari.yandex.ru/dict/dal/%25D0%259D/126?q= , http://www.slovardalja.net/letter.php?charkod=205 , http://dahl.org.ua/word_list/13 и др.) на самом деле статьи на слово "национализм" вообще нет. "Нация" – есть, а "национализма" – нет. Может быть, у Белова есть свой специальный политкорретно-отредактированный и творчески дополненный словарь Даля? Или это определение взято из отсутствующих в оригинальном словаре В.И. Даля добавлений, сделанных после его смерти польским филологом французского происхождения (и известным ревнителем "прав национальных меньшинств"!) Иваном Александровичем Бодуэном де Куртене, «обогатившем» далевский словарь нецензурной и бранной лексикой? Впрочем, пусть его. Пишет же Белов, ничтоже сумняшись, что «За семнадцать лет "реформ" (1992-2008 годы) ежегодно умирало до миллиона россиян». Ага, до миллиона, как же! Если бы! До миллиона была убыль населения, то есть РАЗНИЦА между смертностью и рождаемостью. Смертность даже по официальным данным была свыше двух миллионов. Но Белову, что разность между смертностью и рождаемостью, что сама смертность – всё едино. Это эксклюзивный авторский стиль такой: для массового читателя и так сойдёт, не царское это дело выверять точность понятий, цифр, фактов и цитат. Очевидно, и со словарём Даля та же история. Впрочем, в любом случае, уровень доказательности – ссылка на словарь – говорит сам за себя.

Теперь давайте разбираться всерьёз. Что такое патриотизм? Чувство любви к своему Отечеству, к родной земле, истории, нравам, традициям и т.д. Буквальный перевод (ведь слово "патриотизм" – заимствованное латинское слово) был бы "отечественность" (от "патер" – отец). Что и говорить, чувство хорошее. Можно даже сказать – святое. Но мы ведь сейчас не о чувствах, не о лирике, не о родных берёзках и томлении сердца. Мы о политике. Что такое любовь к Отечеству в политическом аспекте и проявлении? Что такое Отечество не в поэтическом и лирическом, а в конкретно-политическом смысле? Страна, географическая территория? Но привязанность к территории – это опять-таки не из области политики.

И вот здесь мы приходим к главному. К тому, что в ПОЛИТИЧЕСКОМ смысле понятие Отечества можно толковать в двух различных содержательных значениях. А, следовательно – в двух весьма различных значениях может пониматься и понятие "патриотизм". Он может пониматься как чувство солидарности и единства со своим народом, со своей нацией. То есть как патриотизм национальный. А может пониматься как чувство солидарности и единства с государством. То есть как патриотизм государственный, государственнический.

Хорошо было в Сталинском СССР: между этими двумя смыслами не было конфликта. Государство было народным. Защита своего народа требовала защиты своего государства как формы и аппарата самоорганизации этого народа. Понятие народа, государства и территории сливались в единое понятие Родины, Отечества. Поэтому понятие "советский патриотизм" не содержало внутреннего конфликта, а, напротив объединяло в себе безо всякого противоречия как эмоционально-поэтические, так и социально-политические смыслы, как верность народу, так и верность государству.

Но сейчас качественно иная ситуация. Государство, которое по марксистскому определению есть аппарат насилия, находится в руках компрадорской олигархии, целенаправленно уничтожающей Русский народ. Государство стало врагом и убийцей Русского народа. Так в чём он – Русский патриотизм? Что есть сегодня для нас Отечество, Родина? Неужели государство, то есть аппарат подавления и насилия, созданный для изъятия у нас собственности и для планового сокращения нашей численности? Неужели вся орда составляющих его компрадорских чиновничеств и силовиков-карателей во главе с Путиным и Медведевым под власовским триколором? Это ли предмет нашего патриотизма, нашей верности Родине? А ведь именно такое представление о патриотизме вбивают сегодня в мозги народа телевидение, радио, газеты, школа и все средства, которые режим может бросить на промывку мозгов. И нельзя недооценивать мощи и действенности этих средств. Патриотизм в таком понимании, в понимании холуйском и мазохистском – россиянский, эрэфовский патриотизм, сформированный телевизионными и газетными заклинателями – есть уже факт массового сознания, который мы должны учитывать в нашей политической борьбе.

Каково же иное, противоположное понимание Родины, Отечества и патриотизма? Противоположное понимание есть понимание Родины как земли своего народа, своей нации. Понимание патриотизма как сопричастности и верности не государству, а своему народу, своим братьям по крови и вере, которых точно так же унижает и уничтожает антинародное государство – чудовищная машина геноцида и человекоубийства, работающая по законам капитала на стадии мирового глобализма. Это Русский НАЦИОНАЛЬНЫЙ патриотизм, патриотизм наших коллективных интересов, которые совпадают как в национально-этническом, так и в социально-классовом измерении. Патриотизм нонконформистский, революционный, социальный и социалистический.

Что же делает Белов, противопоставляя Русский патриотизм Русскому национализму? Он разрушает, тем самым, понимание патриотизма как национально-этнической консолидации. Он стремится превентивно выбить идейную почву у объединения Русских людей по национальному признаку с целью противодействия национальному геноциду, с целью коллективной совместной защиты себя, своих детей, своих близких, своего достоинства, своих общих интересов перед лицом антинародной, антирусской государственной машины.

Какое же значение остаётся у понятия "патриотизм", если у него вырвано самое его сердце – идея консолидации подвергаемых уничтожению людей по национально-этническому признаку, то есть признаку кровного и духовного родства? Остаётся одно из двух. Либо в этом случае национально-урезанный, усечённый патриотизм превращается в светлые, но в политическом отношении пассивные и бесполезные воздыхания по русской поэзии и русским берёзкам. Либо – того хуже – оборачивается навязываемым всеми СМИ верноподданичеством государственному аппарату.

Так зачем Белов своей статьёй подрывает и разрушает идейную основу русского сопротивления – Русский НАЦИОНАЛЬНЫЙ патриотизм – и превращает слово "Русский патриотизм" из нашего грозного идейно-организационного и смыслового оружия в размытое, абстрактное и политически бессодержательное понятие, связанное лишь с ностальгическими чувствами и культурными аллюзиями?

Это уже вопрос мотива. То есть мы опять возвращаемся к личности автора. Впрочем, ответ на этот вопрос очевиден в свете того, с чего мы начали. Зачем? Да затем же, зачем он очернял советскую историю и имя Сталина в горбачёвскую перестройку, затем же, зачем обманывал Русский, тогда ещё советский, народ сладкими баснями о приватизации и привлечении иностранного капитала.

Всё за тем же.

Сегодня, присвоившая все общенародные богатства российская олигархия, интегрируясь в единую мировую глобалистско-капиталократическую систему, сделала ставку на превращение России в сырьедобывающий регион и сознательно, целенаправленно уничтожила отечественную промышленность и её научно-техническую базу – фундаментальную и прикладную науку, а также систему среднего и высшего образования. Разрушение промышленности, науки, сельского хозяйства привело к распаду трудовых коллективов, к превращению советских трудящихся в деклассированные обездоленные массы. За 18 лет так называемых "реформ" (и это не считая шести лет горбачёвской перестройки) народные массы вынужденно утратили достоинство зарабатывающих своим трудом и коллективно владеющих результатами этого труда людей. Люди были вынуждены приспособиться к новым социальным реалиям и отношениям. Кто-то вынужден был кормиться мелкой перепродажей, спекуляцией и челночничеством. Кто-то подался в торговые и посреднические фирмы. Кто-то растворился в низах стремительно разрастающегося бюрократического аппарата. Кто-то ушёл в охранники, в криминал или в "силовые структуры", мало чем, да и то в худшую сторону отличающиеся от обычного криминала. Кто-то вышел на пенсию и перебивается копеечными подачками государства. Кто-то пытается заниматься мелким бизнесом (в лучшем случае в сфере обслуживания, в худшем – всё в той же перепродаже). Кто-то, наконец, просто опустился на самое социальное дно – стал бомжом, алкоголиком, наркоманом или проституткой. За эти годы выросло новое поколение, которое в своей жизни вообще не знало производительного труда, для которого "зарабатывать деньги" – это значит крутиться где-то офис-менеджером или продавцом-консультантом.

Общество распалось, атомизировалось. Деиндустриализация закономерно привела к деклассированию. Коммунисты, владеющие марксисткой методологией классового анализа, знают, что в условиях деклассирования общества, в условиях "растворения" классов и вызванной объективными условиями социального бытия утратой классового сознания, бесполезно к нему обращаться. Единственной скрепой, которая ещё хотя бы до какой-то степени удерживает единство распадающегося в "человеческую пыль" общества остаётся национально-этническое самосознание государствообразующего Русского народа, составляющего всё ещё подавляющее большинство населения страны.

Только опираясь на это самосознание ещё можно, хотя и невероятно тяжело, объединить людей для решения задач общего выживания и возвращения себе потерянной нами нашей Родины. Другой возможности объединения сегодня просто не существует. Поэтому Коммунистическая Партия устами своего высшего органа – Съезда – и определяет нашу стратегию: «Политический режим своими действиями создает объективные предпосылки для новой социалистическая революции в России. Но в современных условиях она может состояться только как результат национально-освободительной борьбы русского народа, объединяющего вокруг себя все остальные народы нашей страны. Такая национально-освободительная борьба в силу наших исторических и национальных особенностей будет неизбежно носить антибуржуазный, антикапиталистический, антиглобалистский характер». Отметим важнейшее: социалистическая революция может сегодня состояться ТОЛЬКО (!!) как результат национально-освободительной борьбы. То есть только с опорой на национально-этническое самосознание Русских, составляющих подавляющее большинство (около 80%) населения страны.

Неслучайно и другое. То, что Центральный комитет нашей Партии в своём политическом отчёте Х Съезду, зачитанном Председателем ЦК и Лидером нашей Партии Г.А. Зюгановым ясно и чётко ставит перед всеми коммунистами, перед всеми членами Партии задачу: «как можно быстрее освоить новое идеологическое пространство народного, пока еще стихийного “русского социализма”. Возглавить это движение, придать ему научную обоснованность, политическую целеустремленность, организованность, боевитость и силу». И неслучайно, что Юрий Белов, в своём стремлении идеологически разоружить Партию, сбить её с указанного Х Съездом курса, в стремлении посеять в Партии организационную смуту и раздор путём искусственного противопоставления её высших избираемых Съездом органов – ЦК и ЦКРК – не останавливается перед прямой ложью, с трибуны региональной Петербургской партконференции заявляя, что якобы «Русский социализм – это не строго научное понятие, оно не может быть использовано в партийных документах, тем более в программных, и его там нет. <...> Это понятие мы встречаем в публикациях Геннадия Андреевича, но он никогда с ним не выступает на съездах».

В эпоху перестройки враг наносил удар, прежде всего, по советскому прошлому как главной на тот момент скрепе общества (вспомним, про "единый фронт всех демократических сил против "социально опасных" охранителей святого прошлого"!). Точно так же и сейчас ТЕМИ ЖЕ САМЫМИ РУКАМИ (!) враг наносит удар по последней оставшейся скрепе общества, по последней нашей надежде и последнему нашему историческому шансу – по Русскому национально-этническому самосознанию, пытаясь вырвать из Русского патриотизма его главную и важнейшую на сегодня в политическом отношении суть – потенциал национально-этнической консолидации.

Эта идеологическая диверсия по тонкой подмене понятий, по выхолащиванию сути Русского вопроса на порядок опаснее, чем грубый, топорный неотроцкизм, отрицающий Русский вопрос как таковой. И не случайно то, что фракционеры, внутренние враги Партии, ведущие ожесточённую борьбу, направленную на противопоставление ЦК и ЦКРК Партии, на очернение лично В.С. Никитина как Председателя ЦКРК, начали собираться сегодня под знаменем беловских статей и выступлений. Это хорошо видно нам как в повседневной работе Санкт-Петербургского регионального отделения, так и на интернет-форумах, в которых участвуют представители многих региональных отделений. И не случайно то, что именно Белов блокировал очищение Партии от уже разоблачённых неотроцкистских фракционеров, не допустил реального разгрома антипартийного заговора и свёл дело к постановочно-театральному изгнанию трёх безнадёжно засвеченных, но далеко не самых влиятельных в антипартийной структуре лиц. Антипартийный заговор, реальность которого теперь – когда информационная его структура стала работать в интернете открыто – уже несомненна, так и не был разгромлен, несмотря на все самоотверженные усилия ЦКРК и Орготдела ЦК Партии. Более того, получив предупреждение, антипартийная организация ушла в тень, перегруппировалась и создала двойную эшелонированную структуру. В этой структуре одни непосредственно ведут идеологический и организационный подрыв партийных структур, а другие – никак не выступая против идеологии Партии и её руководства и даже неустанно декларируя приверженность генеральной линии – на деле прикрывают деятельность первой группы, под лицемерным предлогом "заботы о сохранении единства Партии" и "свободы критики" препятствуя очищению Партии от действующей внутри неё антипартийной сетевой организации.

Так что ответ на вопрос "зачем Беловым написана эта статья" сомнений у нас не вызывает. Важнее ответить на другой вопрос. Зачем МЫ – Русские коммунисты – предоставляем нашу центральную партийную газету для новой идеологической диверсии в полной мере разоблачившего себя ещё во времена горбачёвской т.н. "перестройки" деятеля? Зачем мы избрали этого деятеля членом ЦК, да и вообще смирились с его присутствием в рядах нашей Партии? Неужели на одни и те же грабли нужно наступать второй раз?

См также статью: С. А. Строев. Беловщина как идеологическая саркома.

________________________

Материал С.А. Строеваа представляет собой главу из его книги «Беловщина – саркома партии». СПб.- 2010, ранее он был также опубликован в интернете.